Рассказы
Шрифт:
Хорошо бы нам обоим, уповал Карл. Беспокойство, тревога никак не оставляли его.
Но по первому адресу - крашенному в рыжий цвет дому за железными воротами - их ждала неудача.
– На третьем этаже?
– спросил Карл, с неудовольствием обнаружив, что успел уже здесь побывать.
– Верно. Как вы догадались?
– Я смотрел эту квартиру, - буркнул Карл. И вспомнил, что узнал об этой квартире из объявления. Если Бевилаква черпает свои варианты из газет, им лучше тут же распроститься.
– Почему она вам не подошла?
– спросил итальянец, не в силах скрыть
– Отопление никуда не годится. Гостиная еще обогревается газом, а спальни и вовсе не обогреваются. Они договаривались провести в сентябре паровое отопление, но все сорвалось - поднялись цены на трубы. При двух детях не очень-то хочется зимовать в холодной квартире.
– Олухи, - буркнул Бевилаква.
– Привратник говорил, что отопление в полном порядке. Он сверился со своей бумажонкой.
– Есть квартирка в районе Прати, две отличные спальни плюс большая комната - столовая и гостиная разом. Мало того, в кухне холодильник, совсем как американский.
– О ней помещали объявления в газетах?
– Что вы! Мне о ней сообщил только вчера вечером мой брат, но за нее просят пятьдесят пять тысяч.
– Что ж, во всяком случае, надо ее посмотреть, - сказал Карл.
Перед ними предстал старинный дом, бывшая вилла, разбитая на квартиры. Через улицу раскинулся небольшой парк, где там и сям группами высились сосны. Бевилаква отыскал привратника, и тот повел их наверх, по дороге без устали нахваливая квартиру. И хотя от Карла не укрылось, что на кухне нет горячей воды, а значит, ее придется таскать из ванной, квартира ему понравилась. Но когда он заглянул в хозяйскую спальню, ему бросилась в глаза отсыревшая стена, вдобавок в ноздри шибал неприятный запах.
Привратник кинулся объяснять, что здесь прорвало водопровод, но не пройдет и недели, как его починят.
– Скорее канализацию, если судить по запаху, - сказал Карл.
– Но трубу на этой же неделе обязательно починят, - сказал Бевилаква.
– Нет, при такой вони мне здесь недели не прожить.
– Надо понимать так, что вы не хотите снять эту квартиру?
– оскорбился итальянец.
Карл кивнул. Лицо Бевилаквы помертвело. Он высморкался, и они ушли. На улице Бевилаква взял себя в руки.
– Матери родной и то верить нельзя - вот времена настали! Только сегодня утром я звонил привратнику, и он уверял, что дом в полном порядке.
– Не иначе как он над вами подшутил.
– Это не меняет дела. У меня на примете есть исключительная квартира, но нам придется поторопиться.
Карл, больше для очистки совести, осведомился, где она находится.
Итальянец несколько смутился.
– В Париоли, в самом лучшем районе, да вы и без меня это знаете. Вашей жене не придется искать себе друзей - столько там американцев. И японцев, и индусов не меньше - вдруг вам по вкусу смешанное общество.
– В Париоли, - буркнул Карл.
– И сколько же просят?
– Каких-то шестьдесят пять тысяч, - потупился Бевилаква.
– Каких-то? И все равно, за такие деньги там сдадут разве что конуру.
– Вот и нет, это очень славная квартирка - новехонькая, с большой супружеской спальней
– А вы сами-то видели эту квартиру?
– Я говорил с горничной - она уверяет, что владелец квартиры очень хочет ее сдать. Он на следующей неделе уезжает по делам в Турин. Горничная моя старая знакомая. Она божится, что квартира - лучше не бывает.
Карл задумался. Шестьдесят пять тысяч лир - это примерно сто пять долларов.
– Ладно, - не сразу сказал он.
– Давайте посмотрим эту вашу квартиру.
* * *
В последнюю минуту они вскочили в трамвай, отыскали два места рядом. На каждой остановке Бевилаква в нетерпении выглядывал в окно. По дороге он рассказал Карлу о своей тяжелой жизни. Он родился восьмым по счету из двенадцати детей, в живых осталось всего пятеро. Ни один из них ни разу не наелся досыта, хотя спагетти они наворачивали ведрами. На одиннадцатом году ему пришлось бросить школу и пойти работать. В войну его дважды ранили - раз американцы, когда наступали, и раз немцы, когда отступали. Отец его погиб во время бомбежки Рима союзниками, в той же бомбежке разворотило могилу его матери на Cimitero Verano {кладбище Верано (итал.).}.
– Англичане, те били прицельно, а американцы швыряли бомбы куда ни попадя. Вам хорошо - вы богатые. Карл сказал, что очень сожалеет о бомбежках.
– И все равно американцы мне больше нравятся, - продолжал Бевилаква. Они похожи на итальянцев - у них тоже душа нараспашку. Вот почему я стараюсь им помочь, когда они приезжают сюда. Англичане, про них никогда не знаешь, что у них в душе. Цедят сквозь зубы.
– Он помычал сквозь зубы.
По дороге к пьяцца Эуклиде Бевилаква спросил Карла, не найдется ли у него американской сигареты.
– Я не курю, - извиняющимся голосом сказал Карл.
Бевилаква пожал плечами и прибавил шагу.
Он привел Карла в новый дом на виа Аркимеде, вьющейся от подошвы до макушки холма. На ней стояли впритык жилые дома веселых цветов, опоясанные лоджиями. И Карлу пришла в голову мысль, что для него было бы пределом мечтаний поселиться в одном из этих домов. Как пришла, так и ушла, поскольку он тут же ее прогнал.
Они поднялись в лифте на шестой этаж, и горничная, брюнетка с щеками в темном пуху, повела их по чистенькой квартирке.
– За нее действительно просят шестьдесят пять тысяч?
– спросил Карл.
Она подтвердила.
Квартира оказалась до того хороша, что Карл, обуреваемый поочередно то радостью, то страхом, стал молиться.
– Говорил же я, вам тут понравится, - сказал Бевилаква, потирая руки. Я сегодня же составлю соглашение.
– Ну а теперь посмотрим спальню, - сказал Карл.
Но горничная сначала пригласила их на просторную лоджию - полюбоваться видом. Карла привело в восторг разнообразие стилей всех времен, от древних до новейших, - здесь некогда творилась история и все еще, пусть и сильно выродясь, текла, воплощаясь в море крыш, шпилей, куполов; а за ними вставал золотой купол собора святого Петра. "Дивный город", - подумал Карл.