Рассказы
Шрифт:
Мне вдруг так стало уныло и серо - ну, прямо до слез. "В самом деле из-за каких-то паршивых десяти рублей все идет прахом, все останавливается, все гибнет... Ведь ради доказательства, которое мы с Тошкой уже сделали, ради ФАКСа можно на какой угодно позор. Да какой там позор! Чепуха это все. Подумаешь - попросил на кино..."
– Твоя правда, Тошка, - сказал я наконец.
– Иначе у нас ничего никогда не будет. Давай пойдем нищенствовать завтра вечером.
– Зачем завтра?
– воскликнул Тошка.
– Давай сегодня! Уже почти вечер. Пойдем туда, где больше всего народу. На улицу Мира или на Почтовую...
"В самом деле, чего тянуть?" - подумал я и сказал:
– Ладно, идем.
* * *
Мы остановились на Республиканской, недалеко от обувного магазина. Наступал летний прозрачный вечер. Гуляющая публика слонялась по тротуарам, глазела на яркие витрины магазинов, шутила, пересмеивалась и звонко грызла каленые семечки.
– Лучше всего просить у женщин, - сказал я.
– Они всегда сочувствуют.
– Сочувствуют?
– сказал Тошка мрачно.
– Ну-ка, попробуй попроси у моей матери. Она тебе так посочувствует, что три дня чесаться будешь. Нет, я у женщин просить не буду. Лучше всего у парней. Вон видишь - идет в сером пиджаке? Высокий такой? Этот обязательно даст.
– Подожди, я попробую, - сказал я и двинулся навстречу парню.
Мне хотелось доказать Тошке, что не он один все может придумывать, что я тоже кое-чего могу, и, кроме того, хотелось, чтобы он не особенно задирал нос потом, когда все будет построено. Работать - так работать на равных!
Сначала я шел очень быстро и думал, что попрошу не пять и не десять, а все пятнадцать копеек, но чем ближе я подходил к парню, тем медленнее передвигались у меня ноги и внутри становилось как-то нехорошо.
Парень заметил меня и тоже замедлил шаги, и мне вдруг очень захотелось повернуть назад. Но было поздно. Парень ждал, вопросительно глядя на меня. Я хотел сказать хоть что-нибудь, но язык никак не хотел поворачиваться во рту, и я стоял перед парнем, беззвучно открывая и закрывая рот.
– Что, друг, обознался?
– спросил наконец парень.
– Ну, ничего, ничего, бывает!
Он засмеялся, отошел от меня и потерялся в толпе.
И тут рядом со мной оказался Тошка.
– Эх ты, - сказал он.
– Чего же молчал-то?
И вдруг язык у меня опять стал нормальным.
– Понимаешь... Я все не знал, как начать. Нам нужно было не сразу, а немного потренироваться.
– Потренироваться!
– с яростью произнес Тошка.
– Что мы, в театре, что ли? Просто ты сдрейфил, и все. Вот смотри, как надо.
Он высмотрел в людском потоке пару - парня с черноволосой девушкой в красной кофточке - и смело направился прямо к ним.
– Дяденька, - проговорил он таким хриплым и низким голосом, какого я у него никогда не слышал.
– У меня это... на кино не хватает... всего десять копеек... Картина очень интересная... и вот не хватает... Честное слово!
Парень с любопытством посмотрел на Тошку и спросил:
– А какое кино?
Тошка вдруг втянул голову в плечи и часто-часто заморгал глазами. Дело в том, что сегодня мы даже не взглянули на афиши и не знали, где какой фильм идет.
– Ну что, вспомнил?
– нетерпеливо спросил парень.
– Вспомнил...
– пробормотал Тошка.
– "Адские водители"...
– А где?
– В "Ударнике"...
– прошептал Тошка.
– Эге-ге! Такой фильм, а я и не знал!
– воскликнул парень и обернулся к девушке.
– Сходим, Лариса? Ведь ты не видела, правда?
Девушка улыбнулась и кивнула.
– Вот красота!
– обрадовался парень и еще крепче подхватил девушку под руку.
– А ты - идем вместе с нами, - сказал он Тошке.
– Мы тебе билет купим. Кстати, во сколько начало?
– Нет! Не надо никакого билета! Мне только десять копеек! Я возьму билет сам!
– в отчаянье забормотал Тошка.
– И чего ты стесняешься, в самом деле!
– сказал парень.
– Я тоже таким был, знаю, как хочется. Идем, если приглашают!
Свободной рукой он подхватил упирающегося Тошку и потащил его по улице в ту сторону, где был клуб "Ударник". Тошка оглянулся, и я увидел его испуганные, отчаянные глаза. И тут я вспомнил, что сегодня среда, а по средам в "Ударнике" работают разные кружки самодеятельности и никакого кино не бывает. И я понял, что Тошка влип самым страшным образом.
Я долго стоял, не зная, что делать, ошеломленный случившимся. Каким образом Тошке удастся вывернуться? Что скажет он парню?
Народу на улице становилось все больше. В такой вечер никому не хотелось сидеть в квартире.
Меня непрерывно толкали, потому что я был в самой гуще толпы. В конце концов меня отжали к поручню у витрины аптеки, и я от нечего делать принялся разглядывать шприцы, кривые ванночки и бормашину.
Рядом со мной остановился старик с длинными седыми усами и в соломенной шляпе и тоже стал смотреть на бормашину. Лицо у старика состояло из сплошных морщин, и даже глаза поблескивали из глубоких складок. Из-за этого лицо казалось очень добрым. Я несколько раз искоса взглянул на него и вдруг всхлипнул, то ли оттого, что вспомнил про Тошку, то ли оттого, что нам дико не везло.
– Что с тобой?
– участливо спросил старик и даже придвинулся на шаг ко мне.
– Что случилось, а?
Честное слово, у меня даже в мыслях не было распускать слюни, просто как-то случайно получилось это всхлипывание, может, даже оттого, что в нос что-нибудь попало. А он, наверное, подумал, что я по-настоящему.
– Тебя кто обидел?
– снова спросил старик.
Я хотел ответить "никто" и отвернуться, но тут язык мой заработал сам собой, и я, холодея, произнес жалобным голосом:
– Дяденька... Меня мама послала... в аптеку за лекарством... А я потерял... это... двадцать копеек... И теперь мне не купить...
Старик внимательно посмотрел на меня.
– Потерял?
– переспросил он.
– Это плохо. Это очень плохо, что потерял. Но мы сейчас это дело уладим.
Он опустил руку в карман пиджака и вынул кошелек.
Я замер.
– Так за каким лекарством тебя послали?
– спросил он. Я попытался придумать лекарство, но вспомнил только йод и валерьянку. Какие бывают еще, я не знал.