Рассказы
Шрифт:
– Ну как, хватит у тебя учтивости подвезти меня до дому?
– сказала она, видя, что он готов проехать мимо, отделавшись кивком и улыбкой.
– А то как же! И о чем это я думал?
– отозвался в смятении Тони.
– Но ты как будто в гостях у тетушки.
– Ну, так что ж, - отрезала она.
– Разве ты не видишь, что на мне жакет и шляпка? Я просто заглянула к ней по дороге домой. До чего ты иногда бываешь глуп, Тони!
– В таком случае, - гм!
– конечно, как же не подвезти, - говорит Тони, которого даже пот прошиб от волнения. Он остановил лошадь, подождал,
Ханна искоса заглянула ему в глаза.
– Славно, Тони, а?
– сказала она.
– Люблю с тобой ездить.
Тони тоже посмотрел ей в глаза.
– Да и я с тобой, - сказал он, помолчав. Потом еще поглядел, потом еще, и чем больше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась, так что в конце концов он уже и сам не понимал, как это он мог говорить о женитьбе с Милли или Юнити, когда есть на свете Ханна Джолливер. Они все ближе и ближе подсаживались друг к другу, все теснее жались плечом к плечу, ноги их опирались рядышком в передок, и Тони опять и опять думал: какая же эта Ханна красивая! Он говорил все нежнее и нежнее и в конце концов назвал ее "дорогая Ханна", хоть и шепотом.
– Ну, как у вас с Милли, все уже решено?
– Да не совсем.
– Что? Как тихо ты говоришь, Тони.
– Да вот охрип что-то. Я сказал - не совсем.
– А я думала, уже решено.
– Ну, это как сказать...
– Глаза его не отрывались от ее лица, а она все глядела на него. Он диву давался, как это свалял такого дурака, что отказался от Ханны.
– Ханна, радость моя, - наконец не выдержав, крикнул он и схватил ее за руку, забывая и Милли, и Юнити, и все на свете.
– Решено? Да я ничего не решал!
– Ты слышишь?
– вдруг говорит Ханна.
– Что?
– спрашивает Тони, отпуская ее руку.
– Мне послышалось, что-то там пискнуло под мешками. Ты, должно быть, возил в них зерно, и теперь там полно мышей.
– И она стала подбирать повыше свои юбки.
– Да нет, это, верно, ось, - успокоил ее Тони, - она, бывает, скрипит в сухую погоду.
– Ну, может, и ось... Так скажи мне напрямик, Тони, верно ли, что она тебе нравится больше, чем я? Потому что... потому что, хоть я и не подавала виду, но что уж скрывать, ты мне нравишься, Тони, и я не сказала бы "нет", если бы ты спросил меня - ты знаешь о чем.
Тони очень понравилось, что к нему сама льнет девушка, от которой обычно и улыбки-то не дождешься (Ханна временами бывала диковата, как вы, сэр, может быть, помните), и он, сперва оглянувшись через плечо, зашептал ей на ухо:
– Я еще ничего не обещал ей. И я думаю, что смогу разделаться с нею и тогда непременно спрошу тебя о том самом.
– Бросишь Милли? И женишься на мне! Вот чудесно!
– громко вскрикнула Ханна и захлопала от радости в ладоши.
Но тут уж не писк раздался, а взвизг - гневный, злобный, а потом такое рыдание, словно у кого-то сердце разрывалось. И под мешками что-то зашевелилось.
– Там кто-то есть!
– закричала Ханна, вскакивая с места.
– Да нет, пустяки, - уговаривал ее Тони, моля бога, чтобы он помог ему вывернуться из беды.
– Просто я не хотел говорить, думал, ты испугаешься, Ханна. У меня там в мешках пара хорьков. Я их хочу напустить на кроликов. Вот они и грызутся. Только ты никому не говори, а то меня обвинят в браконьерстве. Но ты не бойся, они не вырвутся. И... и... посмотри, какой сегодня чудесный день для такого времени года. Не правда ли, Ханна? Ты в субботу собираешься на базар, Ханна? А как здоровье твоей тетки, Ханна?
– И о чем только не спрашивал у нее Тони, лишь бы она опять на заговорила о любви и не услыхала бы этого Милли.
А там уж и вопросов у него не хватило, и он давай оглядываться по сторонам - кто бы помог ему выпутаться из этой скверной истории. Уже подъезжая к дому, он увидел в поле отца, и тот махнул ему рукой.
– Не подержишь ли ты минутку вожжи, Ханна?
– сказал он с облегчением, а я сбегаю в поле, спрошу, что отцу нужно.
Она согласилась, и он побежал в поле, радуясь передышке. Но отец встретил его далеко не ласково.
– Ты что это делаешь, Тони, - говорит старый Кайтс сыну, - разве это можно!
– А что?
– спрашивает Тони.
– Да как же, раз ты надумал жениться на Милли Ричарде, так и женись. Но не разъезжай повсюду с дочкой Джолливера. Так ты сраму не оберешься. Я этого не потерплю!
– Я только предложил ей - то есть нет, это она сама попросила довезти ее домой.
– Она? Попросила? Ну, так вот что. Будь это Милли - туда-сюда, ладно. Но разъезжать вдвоем с Ханной Джолливер - на что это похоже!
– А Милли тоже тут, отец.
– Милли? Да где же?
– А под мешками. Знаешь, отец, боюсь, что я попал в переделку. Юнити Сэллет тоже тут, вот там, под брезентом. Все три в одной телеге, и что с ними делать - ума не приложу. Пожалуй, всего бы лучше объясниться с которой-нибудь из них вслух, тогда все станет ясно; ну конечно, побрыкаются они немного, да уж ладно. На какой бы ты женился, отец, будь ты на моем месте?
– А какая не просила, чтобы ты подвез ее домой?
– Да Милли. Она согласилась только, когда я ей сам предложил. Но Милли...
– Ну, так и держись Милли. Она из них лучшая... Но постой!
Отец показал на телегу.
– Видишь, она не может справиться с лошадью. Как это ты доверил ей вожжи? Беги, хватай лошадь под уздцы, а то разом всех невест лишишься.
Тони глянул - и правда, Ханна дергает вожжи, а лошадь не слушается тронулась с места и пошла себе рысцой, видно, захотелось ей поскорее в конюшню после целого дня работы. Тони бросился догонять телегу.
Ничто не могло сильней отвратить его от Милли, чем совет отца. Милли! Ну нет! Если уж нельзя жениться на всех троих, то пусть это будет Ханна. Так он думал, догоняя телегу. А в телеге тем временем творились чудные дела.
Это, конечно, Милли рыдала там, под мешками, не в силах сдержать свое возмущение и ярость, - еще бы, услыхать такое от жениха! А показаться ей было нельзя от страха, что ее засмеют. Вот она там и вертелась и корчилась и вдруг что же она видит? Ногу в белом чулке возле самой своей головы!