Рассказы
Шрифт:
Какое-то время она думала, что бы соврать, но потом кивнула головой и опустилась в кресло - холодной неприступности у нашей барышни несколько поубавилось.
В агентстве я попросил Старика, чтобы он приставил к Джеку Готторну ангела- хранителя и велел подвергнуть лабораторному исследованию старую шапку, фонарик, сандалию и остальные трофеи, добытые в особняке, а также собрать следы пальцев, ног, зубов и так далее. Нужно было еще запросить наш филиал в Ричмонде и навести справки о Готторне. Потом я пошел повидаться с моим филиппинским помощником.
Он пребывал в полном унынии.
– В чем дело?
– спросил я.
– Тебя кто-то побил?
– О нет, сэр! Что вы! Но, наверное, плохой из меня детектив. Видел четыре автомобиля, из них выходили, а затем спускались в подвал люди - чужие китайцы, о которых вы знаете. Когда они вошли, один человек вышел. С забинтованной головой, сэр. Быстро свернул за угол и был таков.
Несомненно, речь шла о моем ночном госте. Человек, которого Киприано пытался выследить, мог быть тем, с кем я схватился на лестнице.
Филиппинцу и в голову не пришло записать номера автомобилей. Не знал, кто водители - белые или китайцы, не знал даже, какой марки машины.
– Ты вел себя отлично. Попробуй еще разок сегодня вечером. И не переживай - наверняка их там застанешь.
От него я позвонил во Дворец Правосудия и узнал, что о смерти "глухонемого" Уля сообщений не поступало.
Двадцатью минутами позже грохотом кулаков в фасадную дверь был извещен о моем прибытии великий Чанг.
На этот раз отворил не старик, шея которого напоминала обрывок веревки, а молодой китаец с широкой ухмылкой на побитом оспой лице.
– Господин хочет видеть Чанг Ли Чинга, - сказал он, прежде чем я успел открыть рот, и отступил в сторону, уступая дорогу.
Комната с бархатными драпировками была пуста, проводник поклонился и, скаля зубы в улыбке, ушел. Ничего не оставалось, как сесть на стул возле стола и ждать.
Чанг Ли Чинг отказался от театральных трюков и не стал изображать бесплотного духа. Послышались шаги ног в мягких туфлях, прежде чем китаец, раздвинув занавес, вошел. Его белые усы шевельнулись в патриархальной гостеприимной улыбке.
– Победитель Чужеземных Орд вновь решил удостоить чести мое скромное жилище, - изрек он приветствие, а потом долго забавлялся той ерундой, от которой голова трещала еще с первого визита. Мой новый титул явно был связан с событиями последней ночи.
– Слишком поздно раб твой узнал, с кем имеет дело, и причинил вчера вред одному из слуг великого Чанга, - удалось вставить мне, когда он на какой-то миг исчерпал запас цветистых выражений.
– Ничем не смогу искупить свой ужасный поступок, но надеюсь, что великий Чанг прикажет надрезать мне горло и позволит, чтобы я в муках раскаяния истек кровью в одном из его мусорных ящиков.
Легкий вздох, который мог быть и сдержанным смешком, шевельнул губы старца, а черная шапочка дрогнула.
– Укротитель Мародеров знает все, - прошептал он с иронией.
– Даже то, чем прогоняют демонов. Если он утверждает, что человек, которого толкнул Повелитель, был слугой Чанг Ли Чинга, то кто такой Чанг, чтобы перечить?
Я попытался надуть его.
– О, что мы знаем... Не знаем даже, почему полиция до сих пор не осведомлена о смерти человека, которого вчера шлепнули здесь.
Он запустил пальцы левой руки в свою бороду и начал играть волосами.
– Ничего не слышал об убийстве...
– Это очень забавно.
– Очень.
В коридоре раздался громкий топот. В комнату вбежали двое китайцев, громко лопоча о чем-то по-своему. Они были сильно возбуждены, глаза блестели. Ли Чинг резким тоном заставил обоих замолчать и повернулся в мою сторону.
– Позволит ли Благородный Охотник за Головами своему слуге на минутку удалиться, чтобы позаботиться о своих жалких домашних делах?
– Разумеется.
Ожидая возвращения Чанга, я курил. Где-то внизу в недрах дома грохотало сражение. Хлопали выстрелы, гремела сокрушаемая мебель, бухали тяжелые шаги. Прошло не менее десяти минут.
И тут я обнаружил, что не один в комнате.
На стене дрогнула драпировка. Бархат вздулся слегка и снова опал. Затем то же повторилось метра на три дальше, потом уже в углу комнаты.
Кто-то, скрытый драпировкой, крался вдоль стены.
Я проследил за движением неизвестного до того места, где находилась дверь. Напрашивался вывод, что кравшееся существо покинуло комнату. И тут занавес внезапно приоткрылся, и я увидел ее.
Ростом она была меньше пяти футов - живая фарфоровая статуэтка, снятая с чье-то полки, - и казалось сверхъестественно изящной, хрупкой и совершенной. Девушка подошла ближе быстрой, неловкой походкой китаянок, которым в детстве бинтуют ноги. Я сорвался со стула и поспешил навстречу.
По-английски малышка говорила очень плохо. Большую часть того, что она выпалила, понять было невозможно, хотя ее "па-ма-зи" могло означать "помогите".
Следующая порция ее английского отнюдь не прояснила ситуацию, разве что "ла-би- на", похоже, означало "рабыня", а "блать от-сю-та" - "забрать отсюда".
– Ты хочешь, чтобы я тебя отсюда забрал?
Она энергично закивала головкой.
– Все ясно, - сказал я, вынимая револьвер.
– Если хочешь пойти со мной, то идем.
Ее ручка опустилась на ствол, решительным движением повернула его вниз. Вторая рука скользнула в мой кармашек с часами. Я позволил их вынуть. Кончик ее пальца коснулся цифры двенадцать, а потом описал круг три раза. Это, пожалуй, понятно. Через тридцать шесть часов, считая от сегодняшнего полудня, будут полночь и четверг.