Рассказы

Грошев Николай Геннадьевич

Я почти не контролирую себя. Короткие толстые пальцы ложатся на прутья решётки. Удивительно, но я разрываю их, лишь чуть напрягшись. Со скрежетом металл гнётся, рвётся. Я на свободе. Теперь ни что не остановит меня – там, за дверью, много мяса, оно будет драться за свою жизнь, а значит, это будет честная охота. Со всей силы бью по металлической двери. Гул почти оглушает меня, и боль в руке. Странно, дверь даже не погнулась – не поскупились ребята, на перевозку глупой, но очень ценной животины. Глупой? Взбесившийся антропоид не смог бы вырваться из трюма. Его бы убили, приземлившись на астероиде или просто открыв трюм. В открытом космосе не выживет даже такое замечательное тело. Ну, это мы ещё посмотрим. Я помню, как открывать такие двери, кажется, помню. Это из прошлого, из памяти другого тела. Где-то здесь треугольный переключатель. Его нужно нажать и повернуть в сторону, потом в другую. Ни один зверь не справиться с этой задачей, по крайней мере, быстро. Может, и я не справлюсь. Проклятый выключатель сделан под человеческую руку, мне проделать все необходимые

операции будет совсем не просто. Свирепым рычанием я отвечаю на вызов этой двери, смутно, где-то в самой глубине сознания понимая глупость такого действия. Дверь вызовов не бросает и не принимает, она просто отделяет одно помещение от другого. Скрип металла заставляет меня пошевелиться. Быстро они сориентировались – этот скрип мог значить только одно, они открывают трюм. Я улыбаюсь, конечно, в силу возможностей своего тела: не успели ребятки, дверь отсека уже открывается. А что сие значит? Бортовые системы заблокируют створки трюма, так как нарушена его герметичность и может пострадать экипаж…Хорошо, что при одновременном открытии трюма и дверей отсека, здесь блокируются створки трюма – на не которых кораблях бортовая система блокировала двери отсека. Повезло. Мне. Выскакиваю наружу, в коридор. И чуть не погибаю там же. Предусмотрительные ребятки: четверо, у всех лазеры. Почему моя память работает так выборочно? Больше мыслей нет. Все четыре луча уходят в молоко. Я много быстрее их всех, вместе взятых. Замечательное тело! Одним коротким усилием бросаю его за их спины, через их головы, благо коридор достаточно высок. Боль, всё-таки один луч меня зацепил. Не смертельно. Клыки сами находят первую жертву. О, как вкусна её кровь! Нектар, пища богов!!! Остальные не успели ни чего сделать. Медлительные, слишком медлительные. Секунда и они все мертвы. Я оглашаю пространство корабля рёвом ярости и торжества, рёвом победителя. Желудок требовательно урчит. Ничего не остаётся. Я отрываю чью-то руку, вырываю сердце другому. Как всё это вкусно! Хватит. Не стоит увлекаться: здесь их ещё очень много – надо перебить всех, надо отомстить за годы… Опять не помню: за что? Какая разница! Я иду драться с вами. Вы тоже можете убить меня. Я силён, ловок, просто огромен, но не бессмертен. Защищайтесь и попробуйте выжить, ибо вам будет очень трудно сделать это!

По коридору, со всей возможной для меня скоростью, а это очень быстро!

Прыжок в сторону, когти входят в металл отвесной стены, точно нож в масло. Струя пламени обжигает, стремительно проносясь по полу. Ребятки не дремлют! Сейчас у них почти получилось. Вперёд. Покончить с этими и дальше. Всего двое – зря вы так. Мертвы, теперь дальше. Когти рвут металл, я быстро двигаюсь по этой стене, постепенно переходя на потолок. Моё удивительное тело легко переносит этот стремительный бег вверх тормашками.

Поворот кишки коридора – значит я уже вблизи нижней палубы, обычно на таких кораблях грузовой. Здесь, правда, груз был обычным. Ткани, пряности, металлы, другое сырьё из иных миров, хорошо ценимое… Едва успеваю спрыгнуть вниз. Огненный луч жёлтой рекой растекается по потолку, там, где только что был я. О! Да за этим поворотом меня ждал целый заслон – не меньше пятнадцати солдат – членов экипажа. Все вооружены бластерами. Страшное оружие в узких стенах корабля. Пожалуй, это их единственная серьезная и к несчастью для них последняя ошибка. Разметав их словно сухую траву ветер, я врываюсь в самую середину строя людей. Один луч всё же успел проскользнуть по моему боку, не смотря на всю скорость и мощь этого тела, но теперь они могут считать себя трупами. Оружие им теперь не применить – могут убить самих себя. Взревев от боли, я с удовольствием приступаю к тому, за чем собственно здесь и оказался. Я начинаю убивать. Алая кровь уже полностью покрыла чёрную шкуру – теперь я красного цвета!

Всё. Здесь никого не осталось. Дальше! Вперёд. Есть ещё живые люди на этом… Кажется я забыл как называется это. Какая разница?! Я вышибаю какую-то дверь, бегу дальше. Я наслаждаюсь игрой мышц своего могучего тела. О, как прекрасно оно! Я убиваю, убиваю их одного за другим. Реки крови, болота внутренностей, поля мёртвых тел! Дальше, вперёд! Больше крови! Бо-о-о-ольше!!!

Резня на нижних палубах слилась в один кроваво-красный туман, прореженный ласкающими слух дикими воплями умирающих. Они уже не пытаются остановить меня, страх сожрал их волю. Теперь ни кто из них не держит в руках оружия, не бросается на меня с воплями, пытаясь ими заглушить обуревающий их ужас. Теперь они, мерзко трясясь от ужаса, прячутся в своих каютах, надеясь, что толстая сталь переборок спасёт их от меня. Наивные, глупые существа! Я разрываю эти двери, словно бумагу, настигаю жмущееся в углу мясо и без всякой жалости, даже с удовольствием, разрываю их, как и двери за секунду до этого. Ни кто не уйдёт в день ярости…

Последняя дверь, капитанский мостик. Откуда я это знаю? Неважно, за ней я ещё не был, там ещё есть живые люди. Металлическая дверь подаётся легко. Я врываюсь внутрь, словно Ангел Смерти. Ничто не может меня остановить. Новый, уже такой знакомый, взрыв воплей ужаса и, сразу вслед за ним боли. Узкий луч бластера насквозь прошивает моё левое плечо. Но это ничего, зарычав от боли, я разбиваю голову смельчака. Ещё один и ещё…

Больше живых нет. Я сажусь на пол, опустив голову. В животе разливается приятное тепло – он полон мяса. Как хорошо! Клонит в сон, не могу ничего с собой поделать, хочется спать. Буду спать прямо здесь, а когда проснусь, снова поем. Они очень вкусны, ненастоящие люди. Слабенькие

беззащитные подобия меня, не имеющие никакого права на жизнь… Какой странный звук в рубке. Кажется, доносится из под пульта управления стабилизаторами и тормозными двигателями. Забавно-то как: знаю слова, но совершенно не помню, чего они значат. Заглядываю под пульт – это сложно, живот раздулся, а моя мускулистая шея намного лучше поворачивается вместе с телом. Там, под пультом очень странное существо. Маленькое, худое, ноги-руки совсем крошечные и тонкие. Игрушечное существо и оно плачет. Вот увидело меня и с рыданием пытается забиться подальше в угол. Смешное существо и… Оно очень знакомо пахнет. Принюхиваюсь получше, с шумом прогоняя через нос побольше воздуха. Человек!!! Тело работает быстрее мысли. Прежде чем я успеваю понять, что предо мной ребёнок – мальчик лет семи, моё тело бросает себя вперёд. Пульт, оторванный с мясом летит в сторону, разорванное тело мальчика в другую. Я стою над ними, над пятью изувеченными до не узнаваемости телами, и не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Силы оставляют меня и привалившись к стене я оседаю на пол, прямо в лужу крови. Тошнит. Не удивительно – брюхо полно человеческого мяса…

Содержимое желудка мигом извергается из меня. Я вдруг всё вспоминаю. Память полностью возвращается ко мне. Что же я натворил? Из глотки исторгается стон боли, нечеловеческий стон. Ах, ну да: ведь и тело у меня не человеческое. Но почему? Как могло такое произойти? За что?!

Обхватив голову руками, я смотрю на мертвецов. Ну, сотрудник таможенной службы Земли, сколько их ты сегодня убил? Конечно, они контрабандисты, преступники и всё такое…

А ребёнок? Он тоже преступный элемент? И даже если все они контрабандисты, неужели они заслужили смерти? Что ты сделал таможенник? Ты убил их всех, как бешенных собак, пребывая в теле Игуна, самого безобидного из всех животных известной вселенной и самого удивительного. Ибо тело Игуна – машина смерти воплоти, но они не способны убивать, травоядны. Загадка для биологов и антропологов, ибо из них вполне мог развиться разумный гуманоид, внешне очень похожий на человека или страшный хищник. Но не развился…

Как ты мог убить ребёнка?

Я…, мне плохо. Я вспоминаю резню, учинённую на корабле. Не меньше сотни человек. Теперь это мёртвый корабль…

Мутным взглядом блуждаю по залитой кровью комнате. Кошмарные картины приносит мне мой взгляд… Что это? Что это за лампочка мерцает на контрольном пульте? Жёлтый, зелёный, жёлтый. А, вспомнил. Сигнал SOS. Сигнал, подаваемый терпящим бедствие кораблём. Успели, значит, подать сигнал бедствия, а вот до шлюпок добраться не успели. И спасателей дождаться не успели. Погибли…

Спасатели? Придут ли они? Где сейчас звездолёт мне не известно. Может он сейчас болтается где-нибудь посреди межзвёздной пустоты. Тогда… Наверное не придут… И хорошо если не придут. Не хочу жить, в этом теле и вообще жить. Столько трупов…

Я безвольно опускаю голову. Окружающий мир не интересен, душа корчится от боли…

Сколько я так просидел не знаю. Наверное, долго, перед глазами проплывали картины прошлого, настоящего, порой в них забирались и видения с этого кошмарного корабля. Корабля, который кошмарным я сделал сам. Обитель мёртвых, бесцельно летящая в космической пустоте… Почему именно со мной так поступили? Кинули в это тело, и оно как следовало ожидать, взбесилось. Человеческая сущность возобладала и офицер таможенной службы сделался монстром, посланцем ада. Кровожадная тварь! Прочь, прочь эти мысли, в последние часы – я решил, я не покину этого корабля, смерть найдёт меня здесь – в свои последние часы я хочу помнить только самое хорошее из своей жизни. Да. Только хорошее…

Сколько прошло времени? Наверное, много… Посторонний звук, громкий, раздавшийся рядом, выводит меня из ступора. Я поднимаю голову. Люди. Тело делает слабую попытку сорваться с места и напасть, растерзать. Я подавляю эти порывы в зародыше, моя огромная туша лежит неподвижно. Прячу клыки и заглушаю рвущийся из горла грозный рык. Подавить это в зародыше уже не могу, нет сил. Передо мной три человека, за их спинами есть ещё люди, но их отсюда не видно. На всех хорошо знакомая мне серая форма с эмблемой: геральдический щит над изгибом планеты, вид из космоса. Таможенная служба, под единым управлением, работающая на трёх десятках планет Федерации. Вооружены. У всех в руках дезинтеграторы, игольчатые с очень узким радиусом поражения. Ну да, здесь в узких коридорах корабля, игольчатый дезинтегратор – самое подходящее оружие. Поражает только органику, мгновенно прошибая насквозь, любое органическое тело, за то для обшивки корабля абсолютно безвреден. Все три ствола настойчиво смотрят в мою сторону. А лица у них, господи прости, почти такого же цвета, что и форма. Насмотрелись на мои художества. Ну? Чего вы ждёте? Стреляйте!

Не стреляют, смотрят, опасливо так. Боятся меня. И очень правильно делают, что боятся: я наглядно продемонстрировал, на что способно это тело. Не стреляют. Я смотрю на них, и мне хочется плакать. Всё-таки умирать трудно, не хочется мне умирать, но что мне делать? Как мне жить с такой кровью на руках? Да ещё в этом треклятом теле. Останься я среди живых, что ждёт меня в таком случае? Правильно: клетка, череда исследований…, и вечные воспоминания, об этом корабле, об этом мальчике… Не хочу. Стреляйте! Вашу мать, стреляйте, за тех, кого я здесь убил! За ребёнка этого, в конце концов! Что же вы не стреляете? Сукины дети… Слёзы, наворачиваются на глаза. Проклятье!!! Ещё не много и я не смогу сидеть, спокойно ожидая смерти. Моё тело, моя душа лишённая эти телом всего, что дала ей цивилизация, рвётся в бой. Ну же! Стреляйте…