Рассудите нас, люди
Шрифт:
— Зачем я пойду? — Я сел на койке. — Мешать людям? Я ничего не умею. Строительства даже вблизи не видел.
Семен опять ухмыльнулся,
— Ну, чудак! Ты же у нас способный. Научат. Я разбужу тебя...
И ушел, ощупью отыскивая в потемках дорогу. Сейчас начнет врать Лизе, что на собрании задержался или на сверхурочной работе. Послышатся упреки и всхлипывания Лизы... Скорее бы уснуть!.. Вот у него, Семена, все просто и естественно и никаких проблем: собираешься стать строителем — иди на строительство. Против такой
Свирепая машина-бизон проползла по строительной площадке и, обогнув штабель железобетонных плит, внезапно оборвала свой рев. Семен открыл дверцу, встал на подножку и указал мне на возводимое здание:
— Тут найдешь Гордиенко. Иди. А мне пора, Алеша. Я и так провозился с тобой порядком...
Лестничные марши были завалены мусором. На площадке третьего этажа я увидел девушку.
Она стояла ко мне спиной и запрокинув голову, следила за краном. Крановщик опускал на тросе внутриквартирную перегородку — плоский серый квадрат с дверным проемом посредине. Перегородку относило ветром, и девушка взмахивала руками, показывая место разгрузки.
Я заглянул в бумажку.
— Где тут работает бригада Гордиенко?
— Мы бригада Гордиенко, — бойко ответила девушка и показала на рабочих. Их было на этаже человек пятнадцать, молодых парней и девчат. — И там — тоже наши... А вы к нам направлены? — Я молча кивнул. Девушка — курносое беспечное существо в брюках, заляпанных раствором, в майке-безрукавке, с ямочкой на подбородке — заулыбалась. Волосы ее были наглухо затянуты косынкой, отчего голова казалась крошечной. — Очень приятно познакомиться. — Она торопливо вытерла О майку ладошку и протянула мне. — Анка. А вас как звать?
— Алексей.
— Очень приятно, — повторила она с кокетливой непосредственностью. — А бригадира нет, пошел по начальству отстаивать наши интересы. А вообще у нас сейчас обед... Трифон! — крикнула Анка. — К нам новенького прислали!
Я повернулся направо и невольно отступил: на меня надвигался громадный рыжий парень, с которым мне пришлось драться в парке в тот памятный вечер. Я узнал его сразу.
Бывают лица — их не отнесешь ни к красивым, ни к уродливым, — они просто нелепы, как смешные и безобидные карикатуры: большая голова в тугих кольцах ржавого цвета; затасканная кепчонка на затылке, пухлые губы выдаются чуть дальше кончика носа, поставленного торчком: желтые глаза подобны каплям масла, плавающим на воде.
Я понимал, что здесь не парк и драки не произойдет. Но от беспощадной медлительности Трифона исходила неумолимая враждебность. Лучше быть ко всему готовым.
— Вот мы и встретились! — Трифон мрачно оглядел меня и свистнул: — Серега, Илья!
И тут же встали рядом с ним двое других. Этих я тоже запомнил: остроносый, с колкой улыбочкой, с мастерком в руке, и второй — толстощекий, с пудовыми плечами борца, в берете на круглой голове, крепко посаженной
Трифон хмыкнул:
— Глядите, кто вылупился!
Остроносый Серега выхватил у меня бумажку. Прочитал. Передал Трифону.
Я оглянулся на Анку, точно искал у нее защиты.
— Съежился?.. Расплачиваться придется, — пропел Серега.
А толстощекий атлет Илья глухо проворчал:
— Не озирайся, здесь патрулей нет.
Анка ничего не понимала.
— Что это вы, ребята? Он к нам в бригаду прислан...
Трифона, видимо, означила моя военная форма: гимнастерка, сапоги, пилотка, строгая выправка.
Я не страшился их. В тот момент я их просто презирал. Я твердо знал, что помыслы и стремленья этих парней не поднимаются выше первого этажа, хотя на работе и забираются они на десятый. Мы по-разному понимали и постигали смысл жизненного назначения человека. Казалось, нас разделяла пропасть.
Крановщик сверху крикнул:
— Надо по-честному. Через суд!
— Да, придется так, — согласился Трифон не совсем охотно.
Он мотнул медной кудлатой головой. Повинуясь этому знаку, подступили, тая ухмылочки, еще трое рабочих.
— Судите его, — приказал Трифон. — Что вы решите, то и будет исполнено...
Рабочие сели на опрокинутый ящик. Посуровели. Я опять оглянулся на Анку: что за чертовщина тут происходит, — какие-то люди, какой-то суд? Они, кажется, не лишены юмора!..
«Судья» постучал мастерком по ящику, произнес с важностью:
— Подсудимый, встаньте.
— Стою, — сказал я и подумал: «Посмотрим, что будет дальше. Захватить себя врасплох не дам».
— Потерпевший Трифон Будорагин, ваше слово, — сказал «судья».
— Сейчас объясню... — Верзила с дикими желтыми глазами вдруг неподдельно заволновался, с детской наивностью веря в происходящее, озираясь на Илью и Серегу, заговорил сбивчиво. — Был прекрасный летний вечер.
— Короче, — предупредил «судья».
— Мы стояли возле танцверанды... Играла музыка... Я пригласил одну девчонку...
— Короче, — опять сказал «судья».
Трифон вспылил:
— Что ты заладил: короче, короче! Ударил меня по скуле — куда еще короче!
— И хорошо сделал, молодец! — вмешалась Анка. — Не приглашай чужих девчонок.
«Судья» пригрозил ей:
— Еще одно замечание, гражданка, и я вынужден буду удалить вас.
— Он и меня ударил, — пожаловался Серега.
Илья подхватил хмуро:
— И меня тоже.
«Судья» повернулся сперва налево, потом направо к «заседателям».
— Суду все ясно. Подсудимый признает себя виновным?
— Да, признаю, — сказал я сдержанно. — Я действительно ударил этого рыжего. И этого, и этого... Но это случилось после того, как один из них ударил меня. А в армии меня научили отвечать на удар тройным ударом...