Рассвет над океаном
Шрифт:
Он перевёл дух. В его глазах полыхала уже знакомая ненависть. Я догадалась, наконец, откуда она взялась.
— Ещё не поздно всё исправить! Ты последняя женщина Джемисон, и ты унаследовала способности своей матери. Паркеров, не считая бесплодного клона, осталось четверо: я, мой внук — сын Бриджит, и два моих сына — Лайл и Джарод. Я болен и стар. Мой внук слишком юн. Мои сыновья — молоды и полны сил. Один из них станет отцом твоего ребёнка. Кто именно, выбирать тебе, Сорок Третья.
Им удалось! Они припёрли меня к стенке. Мне придётся согласиться. За девять месяцев — или больше, кто знает, когда я забеременею? — многое может измениться. Ты тоже так думала, мама?.. Ты тоже на это надеялась? Но вынашивать ребёнка от психопата и убийцы? Невозможно себе представить! Я посмотрела на Лайла, не пытаясь скрыть отвращение. Оба, отец и сын, перехватили мой взгляд.
— Не могу поверить, что у такого упыря, как ты, родился такой сын, как Джарод. Не могу поверить, что отморозок Лайл — его брат. Неужели ты сомневался в моём выборе, мистер Обманутые Ожидания? Разумеется, отцом ребёнка станет Джарод.
Лайл поиграл желваками — похоже, он ждал чего-то другого. Рейнс хрипло рассмеялся, потирая руки.
— Прекрасно, Сорок Третья! Будь по-твоему! Есть только одна небольшая проблема… но, конечно, ты поможешь нам её решить.
«После инцидента с клоном весь генетический материал Притворщика из Центра исчез!» — вдруг вспыхнуло в памяти. И я поняла, что меня припёрли к стенке ещё раз.
— Чтобы ты родила от Джарода, нам нужен он сам, во плоти. Ты ведь знаешь, как до него добраться, не так ли?
— А если я не соглашусь? — механически спросила я.
— Мистер Лайл всегда рад послужить на благо Центра, правда, сынок? — каркнул Рейнс удовлетворённо.
Жёлтый свет опять начинает рябить и меркнуть. Мне так страшно, мама, не оставляй меня одну! Они ушли тогда, но возвращались — вместе и по отдельности. Убеждали и угрожали, я почти не помню ни убеждений, ни угроз. Помню только Салливана и его приговор: у меня могут быть дети. Мамочка, что делать? Что мне делать? Они рассчитывают, что я выведу их на Джарода. Свяжусь с ним напрямую или соглашусь стать приманкой для него. Я сказала, что не знаю, где Притворщик и не буду им помогать. Я его не предам. Они дали мне пару дней на размышления, а потом…
Умереть — лучший выход для меня, да, мама?
37. Джарод. 17 апреля, среда, вечер
Какую бы авантюру я ни затевал, никогда прежде я не испытывал настоящего страха. Напряжение сил и нервов, перекипающий через край азарт, острое и сладкое предвкушение успеха — таким был привычный коктейль ощущений. Я не всегда, конечно, был абсолютно уверен в себе — но я не боялся провала! Я играл, играл даже тогда, когда ставкой была моя собственная жизнь.
Игры закончились. От одной мысли, что мой план может провалиться, у меня внутри, над солнечным сплетением, разливается арктический холод. Пасторальные мечты, которые грели меня в эти дни, против него бессильны.
Ни запасного плана, ни времени на его создание у меня нет. Мия умирает, лечение, назначенное ей Салливаном, выглядит неубедительным. Даже если сейчас она чудом выживет, своими евгеническими опытами они её добьют. Не вытащу её из Центра немедленно — считанные дни спустя вытаскивать будет некого.
Но я её вытащу!
18.00. Покидаю гостиницу и еду к Центру. Машину, старый синий «Форд», припаркую у обочины, в трёхстах метрах от того места, где я преодолею ограждение, а потом выберусь обратно вместе с Мией. Чтобы выбраться, нужно будет проделать отверстие в металлической сетке — Мия сейчас не в той форме, чтобы скакать через заборы. Это отверстие, конечно, сразу заметят, но нас здесь уже не будет. Мы уедем в маленьком сером фургоне, который я оставил на стоянке в максимальной близости к Центру ещё в то утро, когда проводил здесь разведку.
В моём сознании далеко впереди маячком светится готовая к отплытию «Надежда»; запас медикаментов там такой, словно я предчувствовал, что мне придётся превратить её в лазарет. Но я пока не знаю, куда повезу Мию — на яхту или в одно из своих убежищ. Всё зависит от того, известно ли в Центре о нашем несостоявшемся бегстве.
Об этом я спрошу у неё самой.
Чего им удалось от неё добиться?
Она ведь геройствовала, я уверен! Как тогда, когда хотела меня спровадить, узнав о нашем возможном родстве — та беспросветная ночь на многое открыла мне глаза. Машину заносит, я едва удерживаю руль. Нет, нет, не думай! Не думай сейчас о том, что именно они могли с ней сделать! Она всё тебе расскажет… если захочет. Или ты прочитаешь всё в её глазах — совсем скоро, уже сегодня. Какие бы мучения и издевательства ей ни пришлось пережить в Центре, ты вылечишь и тело её, и её душу. Но сейчас — не думай ни о чём, кроме побега!
Ни на секунду не забываю следить, что говорит и делает Глен Салливан и что происходит вокруг него. Доктор ведёт себя отлично: скучным будничным голосом отчитывает своих подчинённых, лебезит перед Рейнсом, уверяя его, что «объект номер сорок три» идёт на поправку… В какой-то момент связь становится хуже, почти пропадает: мой подневольный сообщник едет в лифте — по-видимому, на шестнадцатый подуровень. Прислушиваюсь особенно внимательно: вдруг он вскоре заговорит с Мией, и она ему ответит? Его слова: «по крайней мере, была жива час назад…» — не идут у меня из головы. Если я услышу её голос, мне станет легче… но я его не слышу.
«Моя дорогая! Моя красавица!» — соловьём разливается Салливан. Да как он смеет разговаривать с ней в таком тоне?!
Ну-ка, стоп! Парень, где твоё хладнокровие? Скоро у тебя будет возможность влепить доктору затрещину. Двум другим негодяям не достанется даже такого наказания, но это сейчас неважно. Главное сейчас — побег!
18.57. Под прикрытием густых зарослей по-пластунски пробираюсь в укромное место в двадцати метрах от забора, окружающего Центр. Уходит страх, уходят ненужные мысли. Подсыхающая колкая трава, запах нагретых солнцем зелени и земли. Ровное дыхание, ровный пульс. Прошлого и будущего нет, есть только настоящее, и я в нём — сгусток внимания и силы, снаряд, ожидающий сигнала, чтобы ринуться к цели.
19.10. Салливан просит кого-то «подготовить процедурную для сорок третьей пациентки» и, судя по звукам, выходит из клиники. Идёт по длинному коридору к лифту, который привезёт его на подуровень номер пять, к резервному пульту «Полярной звезды». Минута, две, три…
19.16. Тихий шелест, означающий, что универсальный ключ сработал. Доктор заходит в помещение, и…
19.18…Из моего кармана слышится писк, означающий, что «личинка» тоже сработала, как надо.
Проход открыт! Один бросок — на то, чтобы преодолеть расстояние до забора. Подтянуться и перемахнуть через верх. Ещё бросок — к канализационному люку…