Рассвет над океаном
Шрифт:
— Ты нарушила все инструкции, Сорок Третья! — взвивается Лайл. — Ты должна была…
— Когда это случилось? — перебивает Рейнс. — Кровь, попавшая в лабораторию, относительно свежая.
— Неделю назад.
— Неделю назад ты валялась дома с похмельем! — Лайл источает досаду.
— Я отсыпалась после бессонной ночи.
Рейнс с рассерженным видом оборачивается к сыну.
— Как она смогла уйти из-под наблюдения?
— По ночам наблюдение снимают, — объясняю я. — Чем я и воспользовалась. Не хотела, чтобы твой выкормыш забрал себе мои лавры.
— И где же находился Джарод неделю назад? — похоже, упырь мне поверил.
Тяни время, Мия! Тебе нужна передышка перед новым кругом ада. И постарайся увести их подальше от Бетани Бич.
— Он был в Довере.
— Почему ты не рассказала об этом раньше?
Прикидываюсь удивлённой.
— Потому что господа из Башни пригрозили убить меня, если я займусь самодеятельностью.
— Адрес!
Называю отель, где когда-то останавливалась.
— Отправляйся в Довер, сынок, узнай, был ли там Джарод неделю назад. Может быть, выяснишь, куда он поехал оттуда.
Лайл, которому не терпится загладить оплошность, кидается к двери.
— Скажи Салливану, чтобы зашёл сюда, — скрежещет Рейнс ему в спину.
Оставшись со мной наедине, буравит меня глазами.
— Допустим, ты сказала правду, Сорок Третья. Но из анализа, который сделали для Сидни, следует только то, что Лайл и Джарод — сводные братья. Спрашиваю ещё раз: откуда ты узнала, что я тебе не отец?
Сейчас, в наступившем затишье перед бурей, я сама хочу кое о чём его спросить. Поэтому изображаю смирение.
— До сих пор мне не веришь? Да, интуиция тебя не подвела — мне было, что скрывать. Но больше я ничего не знала, клянусь!
В камере появляется Салливан, как будто весь состоящий из приторной улыбки.
— Как вы себя чувствуете, моя красавица?
— Превосходно!
— Давайте-ка проверим.
В прошлый раз «доктор Глен» сказал, что я быстро к нему привыкну. Привыкла быстрее, чем можно было предположить! Меня не тошнит больше от его прикосновений и от его амбре… потому что меня всё время тошнит просто так! Ловлю себя на том, что рада присутствию Рейнса: под взглядом высокого начальства мерзавец не решится меня лапать.
— У неё опять поднялась температура, и хрипы ещё прослушиваются, — произносит Салливан, закончив осмотр. — Придётся повторить инъекции.
Извлекает из кармана упаковку влажных салфеток, брезгливо вытирает ладони и добавляет:
— С вашего разрешения, мистер Рейнс, я принесу пациентке чистую одежду.
Тот делает неопределённое движение подбородком.
— Поступайте, как считаете нужным, доктор Салливан.
Доктор уходит, но Рейнс остаётся, словно чего-то от меня ждёт. Я тороплюсь задать свои вопросы.
— Как могло получиться, что я не Паркер, но никто об этом не знал? Ведь даже результаты экспертиз…
— Во всём виновата твоя мать! — перебивает он с уже знакомой мне испепеляющей ненавистью. — Мой брат был бесплоден, но нуждался в наследниках. Он выбрал меня на роль донора, Кэтрин сделала вид, что согласна. Я, как врач, всё контролировал сам — от оплодотворения до родов. Моё отцовство казалось бесспорным, но эта потаскуха каким-то образом обвела нас вокруг пальца!
«Потаскуха». Стискиваю зубы, чтобы не вспылить.
— Я дважды делала экспертизу. В первый раз подтвердилось, что Лайл — мой родной брат. Во второй — что мистер Паркер не отец мне, но родственник…
— Ты заказывала экспертизу, Сорок Третья, но никто её не делал. Генетики всегда находились в моём подчинении, ты не знала? Им было предписано сообщать мне, если в лабораторию принесут твою кровь. У меня же они потом забирали готовые «результаты экспертизы». Это я решал, что и когда ты «узнаешь» о своём рождении. Пришло время — и ты познакомилась с братом. Пришло время — и тебе стало известно, что твой настоящий отец не тот, кто…
— Но, в действительности, Лайл мне не брат! Кто он такой? Что стало с моим близнецом? Я видела запись, я точно знаю, что мама родила двойню…
— Мальчик был очень слабым и умер вскоре после рождения. Лайл — мой внебрачный сын, он родился на месяц раньше вас. Я позаботился о том, чтобы мистер Паркер однажды принял его, как собственного ребёнка.
Я смотрю на него так, словно никогда раньше не видела. Кто бы мог подумать! Передо мной — кукловод, который многие годы дёргал за ниточки. А мы — отец и я — мы послушно плясали! И только мама сумела его перехитрить. Как она это сделала?
— Ну что, Сорок Третья, у тебя остались ещё вопросы?
Он задыхается, нервный тик сотрясает дряблую щёку.
— Да, два. Что вам от меня нужно? И почему так важно, Паркер я или нет? Если дело касается наследства мистера Паркера или места в руководстве Центра, то мы могли бы…
Жуткая улыбка, больше похожая на хищный оскал. Рейнс, кажется, готов ответить, но тут возвращается доктор. Я получаю свои уколы, сразу становится легче дышать, но тошнота усиливается. Она теперь такая густая и плотная, что можно резать её ножом. Сквозь жёлтую пелену перед глазами я различаю, как Салливан распахивает дверь перед главным и помогает ему выехать в коридор. И снова проваливаюсь в темноту без сновидений.
Худший способ проснуться — от голосов Лайла и Рейнса прямо над ухом! Глаз не открываю — ничего хорошего всё равно не увижу.
— Не было Джарода в этом отеле, папа, ни неделю назад, ни раньше. Я думаю, его вообще не было в Довере!
— Я нисколько не удивлён. Она с ним снюхалась, ещё в Шотландии, встречалась с ним недавно и наверняка знает, где он находится теперь.
— Она расскажет! Доверь это мне, и уже через час мы сможем отправить за ним чистильщиков.
— Нет, сынок, пока нет. Неизвестно, как твои методы скажутся на её репродуктивной функции.