Рассвет (сборник)
Шрифт:
— Привезу, дед, оглоблю. Прутиком твою Кралю не проймешь, — засмеялся шофер.
Галя с Виктором также пошли к машине. Дед шел рядом.
— В гости едете? — спросил он.
— Нет, на работу в колхоз «Рассвет», — ответила Галина.
— Ишь ты!.. На работу… К нам, значит, в колхоз! Вон оно что. Конечно, нам люди очень даже нужны… Так, значит, на работу, говорите? Это хорошо, — бормотал дед, а сам хитро и с недоверием оглядывал обоих с ног до головы.
— Из города, значит?
— Да, из города.
— Угу,
— По комсомольским путевкам, дед, — ответил Виктор. Ему не нравился этот допрос и, чтобы сменить разговор, спросил:
— Вы говорите, что вам четыре дня здесь работать. А потом что — ликвидируется водопой?
— Почему ликвидируется? — проговорил дед, как будто обидевшись. — Кривой Хома меня сменит, из колхоза «Победа». Я, в данном случае, словно межколхозный деятель. Этот колодец на границе между пастбищами двух артелей. Поблизости других водопоев нет. Поэтому мы и работаем здесь по очереди: я, Хома Кривой да еще Гуляев Мишка его подменяет. Через каждые две недели. А так мы с Кралей в деревне работаем, воду на поля и по бригадам развозим.
— Значит, решили попробовать деревенской жизни? — начал было опять дед Яким, но на дороге остановилась еще одна машина. Из кабины вылез грузный усатый водитель.
— Привет, дед Яким! Как успехи? — спросил он.
— Были бы успехи, если б сквозь дыры не убежали, — пожаловался старик, обрадовавшись новому собеседнику.
— Водицей напоишь?
— С удовольствием. Сейчас достанем самой жирной!
Галина с Виктором зашли за машину, сели в тени на подножку. Шофер снова пошел к колодцу за водой.
— Так… Вот как здесь живут, — задумчиво сказал Виктор и засмеялся. — Дед какой интересный. А разговаривает как! Каждую фразу так и хочется записать. Я думал, что только в книгах такие встречаются.
— Вот присмотришься к этой жизни, может, и впрямь напишешь книгу, или уже забросил поэзию? — спросила Галина.
— Нет, не забросил. Пишу иногда, когда вдохновение приходит. Только стесняюсь показывать. Хочешь, Галочка, ты будешь первым читателем, судьей и критиком? Знаешь, как мне это важно — мнение другого человека, тем более человека, которого очень… очень уважаешь.
Виктор осторожно взял руку Гали.
Она сидела задумавшись. Вспомнилось прощание с Петькой Чигориным. Вот так он тогда держал ее руку, только пожатие было крепкое, а не такое несмелое, как у Виктора.
— Хочешь, Галочка, я открою одну свою тайну? — шептал Виктор. — Я для тебя написал одно стихотворение…
— Для меня? — удивилась Галина.
— Да. Вернее, посвятил тебе. И никто, кроме тебя, никогда его не услышит. Я даже рукопись сжег и оставил только в своей памяти. Хочешь послушать?
Когда твои шаги, любимая, я слышу И аромат волос твоих душистый…с чувством начал Виктор и осекся: к машине подходили шоферы в сопровождении деда Якима.
— А куда ж ты сейчас путь держишь? — спросил дед.
— В Подгорное, — ответил усатый.
Галя быстро приподнялась.
— Скажите, а можно с вами доехать? Мне очень надо туда.
— Почему же нельзя? Место есть, садись.
— Вот спасибо…
Она поспешно залезла в кузов машины, вынула из чемодана ботинки, выходное платье, завернула его в газету.
— Витя, возьмешь себе мой чемодан.
Виктор стоял растерянный, не зная, как расценить ее поступок, потом проговорил:
— А как же колхоз?
— Что колхоз? Скажешь, что я приеду дня через два. Понимаешь, у меня в Подгорном дедушка живет. Очень хочется его повидать.
Печальным, обиженным взглядом провожал Виктор машину.
Подошел дед Яким.
— Улетела птичка… Тебя, должно быть, удивляет такое непостоянство? Известное дело — женщины, — вздохнул он. — Это еще ничего. Вот моя покойница Алена, бывало, не такие штучки вытворяла. Я никогда не знал, что она будет делать через минуту. Как-то в сенокос…
— Поехали, что ли? — крикнул шофер.
— Да, поедем! — встрепенулся Виктор и глубоко вздохнул.
…Долго стоял дед Яким на опустевшей дороге.
— Один — туда, другой — сюда. Интересно, что между ними произошло? — говорил старик сам с собой, качая головой. — Да, городские… Оставили, значит, дом, родных. Другого, скажем, нищета принуждает жить по-цыгански. А этих что? Правда, а меня что заставляло? — спросил и сам же ответил: — То-то и оно!
В задумчивости почесал затылок.
— Гм… в колхоз, в степь… Парню еще ничего, а такая девчонка разве ж привыкнет? Здесь нужна женщина костистая, двужильная… Нет, не укоренится такая в наших местах. Вот и весь сказ! — закончил дед Яким и надвинул шапку. Потом подернулся лицом к солнцу и, приставив козырьком ладонь к глазам, долго смотрел выцветшими глазами в степь.
Глава седьмая
В колхоз «Рассвет» Галина приехала только через три дня. Шофер высадил ее у правления колхоза и, вздымая пыль, помчался по улице.
На крыльце стояли человек пять колхозников. Виктор Костомаров в центре кружка, рассказывал что-то веселое, потому что все громко смеялись.
Зажав под рукой пакет, Галина какое-то мгновение стояла на дороге. Одетая по-праздничному в крепдешиновое платье и модельные ботиночки, она издали смахивала на подростка. Белая плетеная шляпка оттеняла загорелое лицо и темные брови.
Смех у конторы оборвался. Перепрыгнув через три ступени, Виктор подбежал к девушке.
— Ну, как доехала? — не скрывая радостного волнения, спросил он. — Я уж боялся, что не дождусь.