Рассветный меч
Шрифт:
Бэйр, чувствуя себя не совсем уютно под их пристальными, насквозь пронизывающими взглядами, сказал:
— Послушайте, не знаю, являюсь ли я Рассветным Всадником или нет, но ничего особенного я пока не совершил.
— Ты вернул Рассветный меч, — мягко возразила ему Брануен, бросив взгляд на клинок, висевший в ножнах на стене. — Ты вместе с Араваном.
— И ты переходил из Мира в Мир, — добавил Далор.
— Кровь, которая течет во мне, дала мне возможность сделать это, — ответил Бэйр.
— Пусть так, — сказал Эльмар, — но и этим не объяснить, как ты вошел
— Возможно, это произошло благодаря кольцу, — предположила Брануен. — Наверное, это действие дикой магии. Она дает возможность этому юноше переходить из Мира в Мир тогда, когда для других это немыслимо. — Она внимательно посмотрела на Бэйра.
Тот пожал плечами:
— Я всего четыре раза переходил из Мира в Мир: из Митгара в Адонар и обратно. Туда шел в сумерках, возвращался на рассвете. Потом мы переходили из Митгара в Неддра в полночь. Последний переход был из Неддра в Вадарию, и это произошло на рассвете.
— Кроме последнего раза, все переходы происходили в установленное для этого время, — резюмировала Брануен.
— А что ты делал со своим кольцом во время всех этих переходов? — спросил Эльмар.
— Ну… я сжимал его в руке. Кажется, так и надо было делать.
— Я думаю, все дело в кольце, — уверенно заявила Брануен.
— Согласен, — подтвердил Далор.
— Сдаюсь, — сказал Эльмар. — Кольцо или не кольцо, но он перешел в Вадарию не в назначенный час. И, как говорит этот юноша, ему, возможно, помогла в этом его кровь — демонов, магов, баэронов, эльфов… И неизвестно кого еще.
— Что значит «неизвестно кого еще», отец?! — возмутилась Эйлис. — Изволь придерживать язык, когда обсуждаешь родословную Бэйра!
Эльмар стал отмахиваться от дочери, как от осы.
Наступила третья неделя, и Далор объявил, что Араван уже способен засыпать сам и что его, Далора, навевающие сон заклинания больше не требуются; он также сказал, что в течение трех недель Араван окончательно встанет на ноги.
— Больше месяца на исцеление, — посетовал Бэйр.
— Мальчик, — ответил ему Далор, — обычно для залечивания такой раны требуется много больше времени. Если ее вообще удается залечить настолько, чтобы жить нормальной жизнью. Благодари судьбу за то, что я оказался рядом и пришел на помощь твоему дяде тогда, когда это было необходимо.
— О, я благодарен вам, целитель Далор. И знаете, я хотел спросить: как вы, госпожа Эйлис и маг Эльмар оказались в метель на том самом месте в горах?
Эльмар, сидя перед огнем, горевшим в очаге, похрапывал, и Бэйр решил, что маг дремлет, но тот вдруг, не меняя позы, обратился к юноше со словами:
— Послушай, парень, а Араван говорил тебе, что Эйлис провидица?
— Хм… Да, говорил, — ответил Бэйр, ожидая дальнейших расспросов, но Эльмар вновь погрузился в дремоту.
— Она видела это, — пояснил Далор. — В своем пророческом видении. Видела, что Араван и еще трое окажутся на том месте в то самое время и один из них будет ранен. Потребуется лекарь. Для человека или животного — в этом Эйлис не была уверена. Поэтому она
— Трое? — изумился Бэйр. — Но там был только я.
— А Валке и Охотник? — напомнила Брануен. — Если я не разучилась считать, то с тобой и Араваном вас получается четверо.
Примерно в середине третьей недели лечения Аравана Эйлис в сопровождении всех обитателей хижины пришла к отцу и попросила оставить на некоторое время ее с Араваном одних в хижине, чтобы они смогли…
— А я–то гадал, когда же ты наконец попросишь меня об этом, дочь моя, — сказал, смеясь, Эльмар.
— Отец, нам просто хочется побыть немного наедине друг с другом, — ответила Эйлис, хотя ее щечки, усыпанные светлыми веснушками, слегка порозовели.
Далор, подняв указательный палец и поводя им перед лицом Эйлис, объявил:
— Помни: пока не слишком давайте волю страстям. От его слов щеки Эйлис зарумянились еще гуще.
— Ладно, — сказала Брануен, — я хочу пойти пособирать сосновых шишек.
— А я, пожалуй, пойду… хм… и помогу тебе, — нашелся Далор.
— Ну, я могу пойти на охоту, вернее, может пойти на охоту волк,— сказал Бэйр; лицо его выражало недоумение. — Но я не пойму, зачем нам еще…
— Парень, в твоей голове фантазии столько же, сколько в этом бревне, — оскалился в улыбке Эльмар, а потом, наклонившись к уху Бэйра, прошептал: — Надо же им поласкаться и понежиться.
Бэйр нахмурился и уставился на Эйлис, которая под его взглядом стала почти пунцовой, затем на Аравана, но тот лишь покачал головой и смущенно улыбнулся. Вдруг улыбка озарения расплылась по лицу Бэйра.
— Понял. Дрэг идет на охоту.
Они надели плащи, обулись, прихватили необходимые припасы и скрылись за входной дверью. Эльмар на ходу насвистывал какую–то песенку, Бэйр оглядывался по сторонам, стараясь не думать о том, что происходит в хижине…
…А Эйлис и Араван, оставшись вдвоем, предались нежной и сладостной любви.
Араван встал на ноги на исходе четвертой недели. И когда они с Эйлис вышли из хижины, чтобы подышать свежим воздухом, Араван прижался к ней и заключил ее в объятия. Крепко обнимая любимую, он шептал:
— Шиеран, у нас нет выбора: нам с Бэйром надо собираться в дорогу, иначе Митгар погибнет.
— Я знаю,— заливаясь слезами, ответила Эйлис— И если бы могла, я пошла бы вместе с вами, но не могу. Обещай, что вернешься ко мне.
Вместо ответа Араван еще крепче прижал ее к себе.
Когда стало известно, что Араван с Бэйром должны отправиться в путь, Далор предостерег их, объявив, что Аравану необходима еще неделя, а может быть, и две, чтобы окончательно поправиться.
Именно в это время Эльмар вдруг взял в руки Рассветный меч и сказал:
— Вот он, да? Пропавший и обретенный вновь. Символ власти, предназначенный покончить с Гифоном.
Бэйр согласно кивнул:
— Я однажды сказал дяде, что дело, на которое направляет нас Додона, кажется, связано с многими символами власти.