Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Да!.. – радостно поддакнул Кормулий. – Согласен я! Эти запугивания мне также поперёк горла встали, аки клубок рвоты опосля недельного загула…
– Я не уразумел, это что, бунт?! – Волдумир аж поперхнулся от охватившего его возмущения. – Вам сейчас поперёк глотки лезвие моего чекана встанет, коли не умолкнете, оборвыши! Лучше вспомните, кто вас всех собрал, организовал да навёл на енто посапывающее золотишко! Да ежели бы не я, вы бы до сих пор блох ловили по подворотням самых захудалых кабаков, твари неблагодарные!..
Очередной раздрай среди мелкой кучки незадачливых головорезов,
– Эй, эй!.. – Бормослав, подошедший к обветшалой халупе и прильнувший левым ухом к её стене, вдруг громко хлопнул в ладоши своим разгорячённым приятелям, привлекая их внимание: – А я вот что-то никакого храпа не разберу… Не понял, это я чего, оглох уже, что ль?.. Хотя погодьте, погодьте… Вроде шаги слышу… Тяжёлые! Кажись, тулово проснулось!..
В этот момент дверь избушки медленно, со скрипом отворилась, и на пороге возникла здоровенная тень, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся огромным рыжебородым воином.
* * *
Ратибор крепко, без сновидений, спал вот уже двое суток, и лишь стрекот сверчка за печкой в соседней комнате да пара бьющихся в стекло окошка мошек нарушали царящую в небольшом домишке целительницы тишину. Но вдруг сквозь сладкую дремоту он начал разбирать какие-то приглушённые голоса снаружи: незнакомые, сиплые и гневливые. Молодой богатырь открыл глаза и замер прислушиваясь. Похоже, гости пожаловали к избушке седовласой ведуньи. И явно не с самыми добрыми намерениями…
«Опять за моей башкой припелёхали какие-то головотяпы, – недоумённо хмыкнул спросонья про себя рыжий великан, неторопливо присаживаясь. – Отменили же заказ! Нет, не уймутся никак! А может, они и не ведают ещё, что за мой кочан не получат уже ни грошика? Ну, для них же хуже в таком случае!»
– Хозяюшки, похоже, нет дома… – оглядевшись и никого не обнаружив рядом, Ратибор, недолго думая, сорвал повязку Благаны и покосился на своё плечо. Удивительное дело: надоедливые царапины никуда не делись, но совершенно явно начали подсыхать: ни кровь, ни сукровица с гноем из них более не сочились. Рана, прекратив неприятно зудеть, уверенно заживала.
«О да! – проворчал потрясённо про себя Ратибор. – Знает отлично свою ворожбу вредная пигалица, в который раз убеждаюсь! И не ноют царапки более, а то я уж и запамятовал, каково ента, когда ничего не болит и нигде не щемит, даже чуть пониже копчика… И это главное, да… Интересно, сколько я тут продрых по времени?.. Но зато хоть выспался отлично! Ладно, пойду гляну на этих верещащих галок снаружи… Размяться не помешает! Давненько я никого из подлецов в царствие мёртвых не отправлял… Старею!»
Молодой богатырь поднялся, засунул за пояс примостившиеся рядом с кроватью, у стены, два своих чекана и так и потопал, босиком да по пояс голым, к двери. Не забыл он при этом извиниться перед секирой, расположившейся там же, недалече.
– Не для тебя эти олухи, дорогая, не для тебя… – виновато пробурчал рыжеволосый витязь себе под нос. – Обожди покамест, отдохни; твоё время испить кровушки тоже придёт, не ревнуй к братикам…
Ратибор не спеша отворил входную дверь в избушку, заставив резко смолкнуть ругань снаружи, и медленно, с первыми лучиками выползающего из-за линии горизонта утреннего солнца, вразвалочку вышел на покосившееся крыльцо.
– Вы чего тут галдёж устроили, недомерки? – Ратибор тяжело оглядел четырёх опешивших лиходеев, потрясённо уставившихся на могучего, голого по пояс исполина, что, пригнув рыжую гриву, дабы не удариться о дверной косяк, показался на пороге неказистой избёнки. – Кто ж так по чужую душу хаживает? Тише надо быть… Но вообще, умаяло ваше племя гнилое меня порядком!.. – дюжий ратник протянул правую длань и опустил её на голову замершего перед дверью в лачугу ведуньи, остолбеневшего от неожиданности Волдумира, сграбастал его за чёрные, как смоль, космы, после чего сильным рывком поднял главаря за копну волос ввысь. Предводитель шайки истошно заверещал от дикой боли на всю округу и схватился обеими руками за вытянутую лапу Ратибора, принявшись при этом неистово извиваться в воздухе. Но голосил он недолго; рыжебородый витязь мощным пинком ноги в правый бок отбросил от себя вожака разбойников на несколько метров назад. Сделав пару-другую кувырков по широкой травянистой лужайке, на которой, собственно, и стоял домик Благаны, лиходей принялся обильно харкать кровью; похоже, несколько рёбер у него оказалось сломано, и как минимум одно из них пробило лёгкое. Ратибор же не спеша сдул с ладони клок подобных воронову крылу лохматулей, что ненароком выдернул из густой шевелюры улёгшегося «отдыхать» главаря.
– Чего вы застыли, как истуканы?! – с трудом смог наконец истерично прохрипеть Волдумир. Похоже, грудина у него оказалась также серьёзно повреждена. – Убейте этого костолома!..
– Может, не стоит? – Ратибор окинул хмурым взглядом оставшихся троих головорезов, неуверенно перетаптывающихся с пятки на пятку. – Драпайте-ка лучше со скоростью пугливой лани отсюдова, покамест я в добром расположении духа нахожусь! Учтите, второй возможности утопать на своих двоих вам, вполне вероятно, не представится…
– Ты чего думаешь, раз вымахал, аки дуб-переросток, могёшь теперь колошматить всех тех, кто тебе не по нраву пришёлся?! – Бормослав первым стряхнул с себя накатившее оцепенение, гневно засопел и, выхватив из-за пояса одноручный топорик, бесшабашно бросился на молодого богатыря. Тот, в свою очередь, ловко увернувшись от лезвия посвистевшего рядом с рыжими кудрями чекана, всадил в ответ могучий крюк левой; судя по характерному знакомому хрусту и тому, какой бездвижной тушкой плюхнулся душегуб на травку, замерев в неестественном положении, он был уже не жилец; ещё в воздухе шейные позвонки Бормослава сломались от прилетевшей ему аккурат в челюсть страшной плюхи.