Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Правильно понимаешь, – Благана грустно фыркнула. – Мягко говоря, не первые, да… Кумекаю, заказали мой котелок в довесок к твоему! Вот теперь регулярно отваживаю от дверей всякий разношёрстный сброд…
– Имя заказчика, случаем, не знаешь? – молодой богатырь с надеждой смотрел прямо в зелёные глаза стоявшей перед ним старушке.
– Нет, медвежонок, – сокрушённо качнула та белёсыми лохмами. – Могу только гадать, но свои мыслишки оставлю при себе, уж не обессудь… Ибо доказательств нет!
– Намекни хоть!
– Нет, рыжий, и не проси! – твёрдо прошамкала в ответ упрямая знахарка. – Ибо ты сгоряча дел наворотишь, не расхлебаешь! Особливо ежели выяснится опосля, что я ошиблась…
– Как скажешь… – Ратибор недовольно засопел. – Надо было тогда этих дрянных человечков допросить хорошенько… Зря отпустила!
– Они не соврали, когда поведали, что ничегошеньки не знают, окромя суммы за мои кудри посеребрённые… – Благана хитро улыбнулась. – Зато вон тот вожак ихний кое-какими сведениями полезными да владеет…
– Хм!.. А вот это уже интересно! – рыжебородый витязь кинул взгляд в сторону Волдумира, который дополз кое-как за это время до ближайшей берёзки у кромки леса, располагавшегося недалече, и, прислонившись к её стволу загривком, с предсмертным любопытством наблюдал за восходом солнца. Он умирал и лицезрел сие прекрасное зрелище в последний раз в своей жизни, Волдумир отлично это сознавал. Но вот великолепную картину восходящего светила на горизонте главарю малочисленной ватаги перекрыло чьё-то здоровенное туловище; могучая спина Ратибора без особых проблем заслонила наступающий рассвет.
– Уже и сдохнуть спокойно нельзя… – еле слышно прогундосил окровавленным ртом Волдумир. – Отойди, медвежара, дай полюбоваться напоследок солнечными лучиками…
– Без проблем, если скажешь мне имя того, кто приговорил Благану, – молодой богатырь присел на корточки перед стремительно теряющим силы атаманом лихих людей. Внутренние повреждения у того после мощного пинка Ратибора, что представлялось совершенно очевидным, оказались несовместимы с дальнейшим существованием. – Ну?! Не уноси с собой под землю, поведай да покайся! Пред богами легче держать ответ будет!
– Думаешь?.. – Волдумир со слабой надеждой взглянул дюжему ратнику в глаза.
– Уверен! – хлёстко бросил тот в ответ.
– Имени заказчика не знаю, – в очередной раз харкнув кровью, просипел тяжело вожак. Каждое слово явно давалось ему с трудом. – Ну а заказ оформлял через Плавудира… Сиживать он любит в «Тихой заводи»… В курсе, поди, за такой кабак в Мирграде?.. Ну а состоит этот хрен гнусный в Ночном Братстве, так что навостри уши и не натвори бед… – последний раз с болью вздохнув, Волдумир закрыл очи, после чего несколько раз конвульсивно дёрнул правой ногой, неуклюже завалившись набок. Струйка крови неторопливо стекала у него из приоткрытого рта по подбородку. Похоже, искра бытия окончательно покинула непутёвого любителя лёгких денег.
– Плавудир, значит? Не слышал про такого… – полуголый рыжий воин задумчиво почесал свою бороду. – А вот «Заводь», конечно, известна мне очень хорошо… Только ежели она «Тихая», то я говорящее полешко… По бурной молодости частенько заглядывал в этот гадюшник… Там же каждый день потасовки случались, а то и по несколько за вечер! Оттого мне и нравилось в этой дыре, да… Правда, довольно быстро, вскоре после моих очередных появлений в данной заднице мира народ оттудова на выход ломиться повадился, и мне пришлось завязать с посещениями сего клоповника по настойчивым просьбам Вышемира, сварливого хозяина ентого расчудесного заведения… Мол, всех посетителей распугал! Ну ничего, похоже, пришла пора навестить самое злачное в Мирграде местечко по новой! Давненько тамошнего дрянного варева не хлебал; освежим воспоминания!
– Я могла бы спасти его, несмотря на внутреннее кровотечение, пробитое лёгкое и переломанные рёбра… Но для этого мне нужно было подойти к нему хотя бы на пару минут раньше… – тем временем приковылявшая Благана окинула беглым взглядом павшего разбойника. – Чем ты его так саданул? Кулаком?..
– Не, кулаком второго, а этого с ноги причесал… – Ратибор обернулся к ворожее. – И зачем его спасать?! Пущай слетает до Перуна мухой навозной, заодно и покается в грехах земных! Наверняка ведь простой люд душегубил напропалую!
– Добрые дела без сострадания и прощения не творятся, медвежонок… – Благана печально посмотрела на рыжебородого витязя. – Но тебе ведь эти слова не шибко-то по нраву в последнее время, не так ли? Как я полагаю, и добро от зла не всегда отличаешь?.. По крайней мере, в гневе…
– По нраву мне, уважаемая, и прощение, и сострадание, не наговаривай! Да неуместны только эти словеса в данном случае! Тупорылые головотяпы не за солью с чесночком, ежели чего, к тебе пожаловали! – Ратибор неодобрительно нахмурился. – Так что нечего этих негодяев жалеть! Они бы хлопнули тебя без малейших угрызений совести! И ни одной слезинки солёной из их зыркуль озверелых не выкатилось бы, когда они тебе головёнку седую с плеч снимать принялись бы, уверяю! Так что заканчивай жалостливость в себе развивать да чепуху мямлить! На одном сердоболии далеко не ускачешь! Ежели бы ты, старая, при очной встрече не присыпку волшебную им в хари обросшие метнула, а словеса свои, не спорю, красивые, благородные и правильные, думаешь, долго прожила бы после этого? – Ратибор начал распаляться, как нередко с ним бывало, когда речь заходила о снисхождении к каким-либо отпетым мерзавцам.
– Порой слово ласковое, вовремя вылетевшее, способно остановить занесённую для удара длань даже самого лютого ворога… – попыталась было поспорить Благана, но договорить ей не дали.
– Ты эти небылицы прелестные изложи всем тем сотням и тысячам загубленных, ни в чём не повинных, умолявших в своё время на коленях о милосердии, но всё равно павших от рук разного рода извергов косматых! Я же тебе по опыту своему скажу, что добро должно быть с кулаками! А желательно, ещё и с топором вострым! Тогда и словеса добренькие куда как лучше на усы наматываются! Мысля, надеюсь, ясна? Вот и отлично! Всё, нечего тогда тут размусоливать да переливать из пустого в порожнее! Зло должно страдать! А потому его надо бить! Предпочтительно – сталью булатной, да прям по маковке! По возможности, так, чтоб черепок опосля даже для ночного горшка нельзя было склеить! Мои уразумения понятны тебе, сострадательница?! – рубанув по воздуху ладонью, бросил в конце своей короткой, но пламенной речи могучий исполин, сказав как отрезав.
– Рыжик… – хотела снова возразить старая знахарка, но слушать её желающих не нашлось.
– Простил я как-то одну тварь дикую да отпустил, дал слабину… А после этот бешеный хорёк пробрался в хату к Яромиру и убил его семью!.. Эх, надо было тогда, ещё при первой нашей встрече этого сутулого дерьмоеда в землицу по маковку забить… Пожалел поганца, и вон как оно всё оборотилось… Уроком мне это хорошим на всю жизнь оставшуюся стало! Так что Сварог с Перуном да Велесом пущай милуют сколько влезет, а мне не с руки так ошибаться более! Я сказал! Всё, закрыли эту болтовню! – в голосе Ратибора звенел металл. – Поведай-ка мне лучше, – рыжеволосый гигант резко сменил тему разговора, – что ты знаешь про дружков аль подружек Мельванеса? Кого ждать в гости? Кто за смерть тёмного волхва спрашивать будет? Перед тем как испустить дух, чего-то он там прокряхтел вроде того, мол, за него есть кому отомстить… Что колдун мерзкорожий имел в виду?..