Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Ну здравствуй, Козлокий, – молодой богатырь с урчанием принялся уплетать нежное жаркое, попутно заставляя вычурно разодетого, похожего на павлина барышника то бледнеть, то краснеть. – Порядочно не виделись! Скучал, смотрю… – Ратибор недобро уставился на посеревшего лицом пухлого торговца, судорожно звенящего многочисленными драгоценными перстнями на мясистых пальцах. – Рыжезадый хряк, значит? Чего там ещё набалаболил-то? Олух, выводок курей и что-то про нужник в моей избушке… Хм-м-м! Ню-ню! Ты знаешь, купчишка подхалимный, а я ведь на тебя почти не серчаю! Более того, я бы простил твою
– Не-а, ненужной нема… Но зато половник имеется, какой треба! – радостно поддакнул Мефодий. – В случае чего, опосля и выкинуть не жалко, ибо он уже давно отслужил своё…
– Сойдёт, тащи! – Ратибор уничтожал румяного порося буквально на глазах. – Но только после трапезы, а то аппетит себе испорчу…
– П-пожалуйста, не надо!.. – Козлокий затрясся в ужасе и опять рухнул на колени. – П-прошу!.. Пощади… Я больше н-не буду!..
– Чего не будешь? Лошадок оскорблять более?
– Д-да! Клянусь поджилками Карачуна, Ратиборушка…
– Ай, какой молодец!.. Смотри лужу тут не напруди… – дюжий ратник бросил очередной брезгливый взгляд на стоящего недалече на карачках, нервно покачивающегося из стороны в сторону купца. – А Ратиборушка я только для друзей, усёк, холуй сиворылый?
– Усёк…
– Из ночной посудины, значится, хлебать не горишь желанием?
– Н-нет, нет! Нисколечки!
– Тогда можешь попробовать откупиться…
– Я готов! – с робкой надеждой проблеял Козлокий. Эта тема была ему близка, посему явно пришлась по душе. – Сколько треба?!
– Надобно пожертвовать на приведение в подобающий вид жилища местной знахарки. Всего-то пустячок… Полагаю, пару десятков золотых монет должно хватить… Не жмотись, пухляшок, не жмотись! На благое дело средства выделяешь! – Ратибор сурово зыркнул на вновь поникшего лавочника, который явно рассчитывал отделаться куда меньшей суммой. – Да с хозяином корчмы рассчитаться не забудь, в том числе за побои да безобразие, учинённое вашей наглой компашкой давеча над людом честным!
При этих словах Мефодий довольно потёр руки.
– Я им вчера вечером уже всё возместил… – совсем пригорюнился Козлокий.
– Ничего, насыплешь кругляшей повторно, с тебя не убудет! Ведь как известно, лучше два раза, чем ни разу… Ты меня услышал? – Ратибор умудрялся одновременно поглощать сочную, грамотно поджаренную тушку кабанчика и при этом вести диалог со ставшим мрачнее тучи торговцем. Тот был явным скрягой и, совершенно очевидно, считал каждый медяк, потраченный не на себя любимого. Но тут выбор простой: либо «добровольное» пожертвование, либо старая поварёшка и ночной сосуд…
«М-дя, и что же выбрать?..» – на секунду-другую задумался грустно Козлокий, но отвращение в непростой внутренней борьбе, развернувшейся в душе надменного купца, всё же победило скупердяйство. Поднявшись на ноги, зажиточный лавочник зло посмотрел на стоящего рядом Мефодия, так и не подумавшего сдержать довольную улыбку, а после тяжело вздохнул, с неохотой потянувшись к своему поясу. Через пару мгновений на барную стойку звонко плюхнулся вполне себе объёмный тугой кошель, набитый практически под завязку. Следом полетели не без труда стаскиваемые с пальцев золотые кольца да перстни, украшенные драгоценными каменьями.
– Здесь больше, чем требуется, – смурно пробурчал Козлокий, покорно взглянув на рыжеволосого воина. – Куда-а-а как больше! Я могу идти?
– Не можешь, – проворчал в ответ Ратибор. – Я с тобой ещё не закончил. А ну-ка, подь сюды, пупок наружу, подь сюды… В противовес приземлись!
– Что тебе ещё от меня надобно?.. – Козлокий медленно подошёл к столику рыжеволосого бойца и нехотя примостился напротив. – Денег у меня больше с собой нет. Цепка на шее златая, это да… Снимать? – обречённо воззрился он на своего мучителя.
– В глаза мне вылупись! – закончив трапезничать, вдруг жёстко прорычал Ратибор. Сполоснув лапы в принесённом кабатчиком несколькими минутами ранее тазике с водицей, он быстро обтёр их прилагавшимся к рукомойной посудине льняным полотенцем, при этом не сводя колючего взгляда со своего оппонента. – За что Демидия-то убил?
У барной стойки тихо охнул потрясённый Мефодий, развязавший было мошну с деньгами и заглянувший внутрь. Куль с монетами да перстни купца, только-только собранные им в мозолистые ладони, с мелодичным звоном рассыпались по полу трактира, просочившись сквозь онемевшие пальцы, как прибрежный песок.
– Ч-что?!. – тем временем, как будто кипятком ошпаренный, Козлокий хотел вскочить с места, но под тяжёлым взором Ратибора тут же прилип задницей к лавке, аки цепкий репейник к полотняной рубахе. – Да ты чего такое глаголешь, мил человече!.. Да я бы никогда!..
– Будешь мне врать, – спокойно и оттого, как показалось, ещё более страшно пророкотал размеренно могучий исполин, мрачно сверкая всполохами синего пламени на восседающего супротив, как на иголках, барышника, – я тебе все кости переломаю. Медленно! А опосля попрошу местную знахарку, чтобы она тебя подлечила. После чего переломаю их по новой!..
– Клянусь тебе вечным покоем моих отца с матерью, давно на небесах пирующих, а также жизнью своих жены, детей и внуков, что непричастен я к этому злодеянию никоим боком! Да поразит меня Перун на нужнике молнией, коль брешу! Умоляю, поверь!.. – жалобно проблеял Козлокий, непрестанно при этом ёрзая на скамейке. Пот градом катился по его блестящей лысине.
– У тебя имелась причина, – Ратибор всё так же холодно зыркал на несчастного, трясущегося от страха торговца. – Только не жужжи, что не мечтал прибрать к своим тяпкам загребущим егошнюю бакалею!