Равновесие Сил
Шрифт:
То, что делал Кул-Рохан, не было колдовством или шаманским ритуалом, это был ритуал воина, вызов его силы, призыв к духам его предков, дабы те дали ему сил одолеть свой страх и исполнить то, что ему предначертано.
Духи смотрят на тебя, юный вождь! В их глазах ты достоин быть первым среди своего народа! Те, кто были до нас, требуют, чтобы ты стал заменой для своего отца. Предки своей силой уничтожают твой страх, направляют свою силу в твою руку, а свою мудрость в твой светлый разум. Завтра утром ты станешь перед своим отцом, дабы закончить его жизненный путь и повести свой народ к жизни и процветанию. Гор-Дрогон, сын Тор-Горона, ты готов взять на себя такую ношу, победить свой страх и стать великим вождем
Глаза воина были устремлены в огонь. Он смотрел на него, в нем видел своих предков, они указывали ему путь. Его страх был сейчас не властен над ним, сила в нем копилась с каждой минутой. Гор-Дрогон медленно моргнул, и из его груди вырвалось рычание:
Я готов!
Как и сказал Кул-Рохан своему другу, следующая встреча отца и сына стала иной.
Голубое знамя развевалось перед вратами в Хор-Морогол. Тысячи орков смотрели на этот небольшой отряд, впереди которого стоял по пояс раздетый сын их сумасшедшего вождя, Гор-Дрогон. Намерения его понимал каждый, но вот надежды на то, что он выйдет победителем и вернет мир, не было ни у кого. Но на это ему было наплевать. Его легкие раздувались от усилий, с которыми он кричал на весь Хор-Морогол:
Я вызываю вождя единых кланов, великого Тор-Горона на священный Дор-Дух! Я имею право сместить вождя и бросаю ему вызов!
Этот крик был слышен отовсюду. Гром так не разит своей мощью, как крик Гор-Дрогона. Он был уверен, что отец его слышит. Сын ждал, когда к нему выйдет тот, кто когда-то даровал ему жизнь, научил держать в руках оружие, а главное, объяснил, для чего оно должно быть там. И вот сейчас он хотел применить все свои умения, чтобы уничтожить своего родителя.
Тор-Горон уже не являлся тем, с кем они прощались, когда Гор-Дрогон уходил на тайный совет в земли людей. Плоть его осталась, но душа была порабощена демонами. Кул-Рохан почувствовал это, как только они ступили на родную землю. Враг, о котором говорили на тайном совете, дал о себе знать раньше, чем все ожидали. Он хитростью решил чужими руками начать разрушение. Голбус Тран знал об этом еще на совете, поэтому и задал тот вопрос, который мучил Гор-Дрогона всю дорогу до дома. Сам же юный вождь получил все ответы после первого визита к отцу, ему не надо было переспрашивать, он не был глупцом и все схватывал на лету. Шаману же оставалось только одно: дать ему сил на тот шаг, который уготовила ему судьба. И Кул-Рохан выполнил свой долг полностью.
Молодой воин ждал своего часа, чтобы пойти по дороге судьбы, уготованной для него. Ворота скрипели под напором и медленно раскрывались. Навстречу шли воины, сотни воинов. Отряд поневоле начал пятиться назад, дабы все пространство заполнилось орками и образовался круг для священного Дор-Духа. В сопровождении своих подчиненных ступал Тор-Горон. Его вид был одновременно прекрасным и ужасным, взгляд безумный, каждая мышца на теле играла сталью, от этого он казался невероятно огромным. Это был противник, которого не пожелал бы никому, но Гор-Дрогон не чувствовал страха, он руководствовался долгом.
В один миг все замерло, друг против друга стояли отец и сын. Два орка — одна кровь. Раньше готовые умереть друг за друга, сейчас готовые кинуться, чтобы разорвать. Здесь было бесполезно мериться взглядами и пытаться найти страх в глазах противника, это был Дор-Дух. Воин, пришедший сюда, отвергал смерть, один из стоящих в этом кругу принимал ее, в этом была священность поединка.
Молчание нарушил тот, кто пришел по воле судьбы все изменить.
Я Гор-Дрогон, сын Тор-Горона, истинный потомок Кил-Мечена! В моих жилах течет кровь истинных орков, а не грязная кровь демонов. Я бросаю вызов своему отцу Тор-Горону, дабы освободить его душу от рабства и отправить к духам наших предков!
Неизвестно, что чувствовал в этот момент отец, когда слышал такие
Рабом станешь здесь ты…
Все, кто наблюдали за происходящим, взвыли. Орки ревели, чувствуя кровь вождей. Сын против отца, сила на силу, свобода против безумства, но сейчас об этом думали лишь единицы, всех обуревал звериный инстинкт сражения, который пьянил их и превращал в неистовых зверей.
Вождь ринулся на противника, с каждым шагом набирая скорость. В этом поединке бились голыми руками, до смерти. Не было пощады или же иного исхода, только смерть.
Гор-Дрогон двинулся навстречу. Он был гораздо меньше своего отца, но выглядел очень воинственно и уверенно. Орки сшиблись в центре. Военный опыт был на стороне отца. Тор-Горон ушел от удара и с резкого разворота обхватил талию соперника и рывком швырнул его через себя. Упавший, вскочив, тут же получил удар ногой в лицо, тем самым снова оказавшись на земле. Толпа кричала и ликовала, оркам это было по душе. Их вождь чувствовал, как эти крики берут над ним власть, как ему это нравится. Он отвлекся от того, кого не так давно называл своим сыном, и зря. Резкий удар в челюсть сломал клык, оторвал от земли ноги. Боль, которая хлынула в голову, как лезвие ножа входит в плоть, не давала отключить сознание. Тор-Горон почувствовал, как он на какое-то мгновение завис в воздухе и как по его подбородку стекает кровь.
Встал он быстро, но его не били сразу. Противник стоял и ждал, он показывал ему свою силу и превосходство, это рвало его гордость на части. Ярость затуманила глаза вождя, и та тактика, что была в начале поединка, улетучилась. С рыком он летел на врага, но все было безуспешно, Гор-Дрогон уходил от ударов, выматывая соперника. И снова боль ожгла тело, туман плыл в глазах, он пытался найти того, кто бил его, но годы выучки сына не прошли даром, умения были направлены против учителя, подсознание начинало говорить о худшем.
Удар, удар, еще удар. Руки опускались, один глаз перестал видеть, возможно, его уже просто не было, пыль стояла столбом, и лишь силуэт различал Тор-Горон, силуэт своего сына, который доказывал своему народу, что он достоин быть вождем по праву сильнейшего.
Вождь единых кланов, великий Тор-Горон стоял на одном колене, его лицо было в крови, из пасти торчал обломок клыка. Сейчас уже не было ярости, которая обуревала его сначала. Уже не было никаких мыслей. Тень, что нависала над ним, была отражением его чести, которая сохранилась в его сыне. Про себя он хвалил Гор-Дрогона за то, что тот нашел в себе силы бросить ему вызов. Но оставалось самое сложное. И хоть отец и понимал, что побежден, но все же оставался жив, а в Дор-Духе это недопустимо. Если победивший отказывался добивать противника, его не воспринимали как вождя, и смерть была для него наилучшим исходом. Такова была суровая реальность миропорядка орков. Поэтому та часть души Тор-Горона, что еще не была порабощена демонами, сама пошла на выручку будущему вождю.
Он глянул снизу вверх на сына, на лице появился кровавый оскал, в глазах последний раз мелькнул боевой огонь. Он вымолвил, чтобы его слышал только Гор-Дрогон:
Слишком слаб, чтобы быть вождем.
Слова, сказанные отцом сыну, были роковыми. Тор-Горон встал и, яростно рыча, сделал свой последний рывок в этой жизни. Гор-Дрогон принял свою судьбу. Его рука была крепка, ее направляли духи предков, удар силен, как никогда, а честь светла и не запятнана. Он сделал то, что было предначертано. Резкий удар оборвал жизненный путь великого вождя Тор-Горона. Сын убил отца. Отнял одну жизнь, дабы тысячи других смогли жить. Но в тот момент эта жизнь была самым дорогим для него.