Земля спешит под нашими ногами,Шар крутится, и жизнь идет быстрее,Но чувствовать, что плохо не нам с вами,И было б, может, чуточку больнее.Мы в этой спешке видим ожиданья,Кто жизни рад, кто звездам, что сильнее,Живем от «ути-пути» до прощанья,Не ад, но все же, чуточку больнее.Мы глупости меняем на серьезность,И голосим, кто вправо, кто – левее,Не доброта, а личная «наклонность»Кому-то рай, что чуточку больнее.Сад звезд, нелепых облаков пустыни,Все это делает весь мир живее,Пусть так. Но даже миллион в уныньиНе всем, но все же делает больнее.Бог подарил нам дивные игрушки:Жить счастьем, мир не
замечать умея,Но подарил и память, где полушкеТак кто-то рад, что Богу чуть больнее.
Влюблюсь
Влюблюсь, пожалуй, заново!Что мне себя стесняться?В любви так много странного…Хотеть и преклоняться.Заискивать, выпытывать,Придумывать, метаться,На вспышку в ней рассчитывать,Смотреть и не сдаваться.Угадывать, замалчивать,От чисел уклоняться,Не вычитать, не складывать,Взрослеть, и не меняться.Обожествлять. Как зановоГлядеть и улыбаться.Чуть льстить, но не обманывать,Слегка совсем бояться.Мечтать и завораживать,И удивить пытаться,По волосам поглаживать,Уметь соприкасаться.Шептать, мечтать, заискивать,Не дать страстям прорваться,Хотеть притом неистово,Терпеть, но любоваться.Влюблюсь, пожалуй, заново!Чему тут удивляться?Не вижу в этом странного:Всю жизнь в тебя влюбляться…
Чья-то молитва
Скупа молитва созиданья,Ее слова на слух угрюмы,Творец устал от мирозданья,От зданья мира очень умных.Улыбок, к радости наивных,Тепла и тонких струн души,Воспоминаний, таких длинных…В них расставаться не спешил.Чудесных всяких превращений,И радостей простых, как боль,Рациональнейших прощенийИ взглядов женщин, что со мной.Спонтанных, юных озарений,Не мучавших ничьей души,Небыстрых, но простых решенийОтдать Вселенной поспешил.Пойму, не требуя оплаты,Отдам, себя не обделив,Другим не пожалев караты,Себя песчинкой удивив.Не требую, а созерцаю,Не заставляю, а люблю,Не пресмыкаюсь, не прощаю.Горю, горю! А не терплю.Все это – есть моя молитва,Ей ничего я не прошу.Суть – сердце пусть мое открытымПобудет. Коль я вновь грешу…
Я помню
Я помню это удивленье…Когда она случилась вдруг.Другая… Словно привиденье,Сломалось словно все вокруг.Я помню это, как рожденье…Когда, вдруг осознав: люблю,Не спал, и будто наважденьемБыла ты. И шептал: «Терплю».Я помню это как забвенье…Всего того, чем раньше жил.Я помню, плакал, ждав сомненья,Не сомневаясь, что любил.Я помню это как презренье…К своей привычной суете,Я вижу миг: тебя прочтеньеВ твоей тонуло красоте.Я помню это как леченье…От так ненужного себя.И точно помню, что влеченьемК тебе я жил, мечты храня.* * *Прекрасно это приключенье!Не помнить у любви начала,Поверь, ты словно отреченьеОт неизбежности финала…
Короткий февраль
Отчаянный февраль не врет,Неся и стужу мне, и слякоть,Он тщетно требует заплакать,Но лишь мороз слезу сожмет.Не в первый раз февраль мне врет,Он жжет, ошибок не прощая,Иголками в лицо бросаяЕе сомненья… «Вдруг уйдет?»Февраль летит, стремглав считаяСвои короткие часы,И словно судьбы на весыОпять кладет, тепла не зная.Под тусклым светом фонаря,Гляжу я в узкое оконце,Куда мой дом не пустит солнце,Где мы во власти февраля.
Неразумное
О чем со мной поговорить?Терплю, держусь, тебя хватаюсь,Стараясь сам себя забыть,Тебя не вспоминать пытаюсь…Обманываю, часто ждуНеторопливой от природы,Зашедшей на мою бедуНе в сердце, – в разум через броды.Сквозь частокол благодеяний,Через толпу наивных снов,Не замечая расстояний,Родив лишь в разуме любовь,Пришла. И душу не согрела,Скрутив сосуды, как скобы,Ты голове вручила тело,Не подарив душе судьбы.Не замечая, проклиная,Уничтожая этот миг,Я жил, совсем не понимая,Откуда образ твой возник.Но на оливковых дорожках,В тени гигантских лопухов,Ты, словно в глянцевых обложках,Являлась через сотни слов.И я бежал. Бежал по кругу,Не замечая, что во мнеЛишь память, что твой стан упругийСо мной… носилось в голове.О чем с тобой поговорить?И в снах, и в мыслях снова таешь,Не позволяя приоткрытьМне сердце, что врагом считаешь…
Баловство любви
Природа балует любовью,С ней сладок и спокоен сон.Когда с годами своей кровьюТебя уж чувствую… Влюблен!Влюблен в сомненья и улыбки,В любимый гнев по пустякам,В час, когда чувства очень зыбки,В миг, когда пал к твоим ногам.Влюблен, хотя тебе желаюС такою страстью не себя,Все чаще снова понимаю,Как тяжко жить, меня маня.Как тяжелы со мною годы,И судьбы наши – дураки,Неумолима лишь природа:Ведь врозь мы сгинем от тоски.От, что скрывать, скупого мира,Глухого к жизни «не всерьез»,В тисках меж денег и кумировПропащего средь глупых грез.Как же прекрасно жить, ребята!Когда по-прежнему влюблен,Когда по-русски, непредвзятоНа легкость духа обречен.Когда смешны потуги кукол,И нет зашоренной тоски,Когда серьезным словно глупымЯ становлюсь, раз мы близки.Влюблен без горе-«валентинок»,Спасен от мрачности судьбыЛюбить надменных и наивных,Всех тех, чьи только мы рабы.Тебе одной скажу, родная,Пусть это будет наш секрет,По сей я день не понимаю,Где взял счастливый свой билет.
[1]
X
Пока я жив, я, к счастью, одинок. Боюсь, после смерти мне будет неинтересно с самим собой.
X
Для достижения стабильности в мире очень не хватает всплывшего из океана большого необитаемого куска суши.
X
Любить – это гореть. И никак иначе. Погас – все, можно на перекур.
X
Атеисту сложнее, чем верующему. Ему приходится уважать чужие чувства и презирать свои.
X
Как же глупо отказывать себе в жизненных удовольствиях, заботясь о сохранении лишнего года жизни, когда на крышах так много плохо закрепленных предметов!
X
На какую именно составляющую производительности труда повлияет терпимость к голубым? Затрат на этот процесс куда больше…
X
Мужество – это не только умение признавать свои ошибки. Но и прощать чужие.
X
Отказывать нуждающемуся в просьбе равносильно отказу себе в праве в чем-то сомневаться.
Творить – это не создавать новое. Это постигать очевидное.
Театральный кружок
Зал. Занавес – страница мира,Ее, как роль, актер листал,Он от Шекспира до эфираЛетать за жизнь не перестал.Он грезит Пушкина струною,Душа по-прежнему велитИграть лишь ей, струной иноюЛишь в миг, когда душа болит.Когда потрепанной портьереПод шум оваций, гром любви,Актер под шепот: «Я не верю…»Поплачет, как всегда, навзрыд.Когда затасканным ОстровскимОн вновь себя в другом найдет,А после, трезвенником жестким,Высоцким под сто грамм споет.Когда, невинный взгляд бросаяСо сцены в дальние ряды,Актер, уж Чехову внимая,Бросает в зал смешков сады.Он рад улыбке, как проклятью,В глазах добро не заменить,И лишь в своих строках понять онГотов тоску. И не забыть…* * *…Живет он, маски не снимая,И каждый день в судьбе – премьера,Своей всей жизнью понимая,Рай Данте, точно ад Мольера…
