Рай для закалённых
Шрифт:
В доме на скале всегда было людно. Ощущение обычного городского бара быстро прошло: здесь никто никого не обслуживал за стойкой, никто не уносил использованную посуду, а хозяином был как будто каждый. Еда и напитки были всегда, но следить за их наличием, похоже, не входило в обязанности Микаэля, их приносили с собой и распихивали по полкам его друзья. Как-то Марианна привезла в рюкзаке целую кастрюлю, и, устраивая ее в холодильнике, морщась от усилий по перестановке "пятнашек", пояснила в ответ на мое немое изумление:
– Приготовила ужин, а оба на работе
Не пропал. Уже через час чистая кастрюля с благодарностью была возвращена владелице облизывающимися от уха до уха Отто и Кичи.
Впрочем, сюда приходили не для того, чтобы поесть. Здесь тренькали на гитарах, обсуждали какие-то свои дела и новости, играли в компьютерные игры. И летали. Больше всего - летали.
Кто гонялся друг за другом на скорость, кто облетал все торчащие в заливе скалы на время, кто просто улетал в океан и возвращался через час с таким видом, будто только что открыл новый материк. Чимола спросил Анри, когда они с Микаэлем собираются устраивать турнир, на что получил обнадеживший ответ: "Через недельку объявим..."
Девушки носились по воздуху наравне с мужчинами. Глядя на головокружительные виражи Марины, гонявшей между скал Кичи, я подумала, что мы, пожалуй, никогда не поймем друг друга... А девушек в окружении Микаэля оказалось немало.
Я не ошиблась, когда предполагала, что общество друзей Микаэля будет меня напрягать. Они говорили на темы, о которых я ничего не знала, и которые не представляли для меня никакого интереса - эта часть вечера была скучной, но я хотя бы могла заместить скуку занятиями одноклассников, пока они чем-то занимались, а потом мне оставалось лишь невежливо пялиться в экран компьютера.
И - да. Здесь было слишком много любви. Повадка Микаэля прижимать меня к себе при каждом удобном случае в этой среде не была странной. Тут постоянно кто-то кого-то обнимал, целовал или многозначительно касался. Но пар в привычном представлении почти не было. Одна и та же девушка могла вчера чесать за ухом Отто, сегодня сидеть на коленях у Чимолы, завтра целоваться с кем-нибудь еще. И с каждым так, будто он ее единственная любовь на всю жизнь.
– Среди твоих знакомых есть женатые?
– спросила я Микаэля, наблюдая за всем этим безобразием.
– Я хочу быть первым, - в ответ нежно шепнул он мне в ухо, поцеловал висок и вышел из-за столика, чтобы включить кофеварку.
Я не смогла скрыть напрягшееся лицо от сидевшего напротив Анри. Марианны сегодня не было, и он никого не обнимал (прочие девушки, как я уже заметила, не стремились к тесному общению с ним).
– Психокоррекция, - пристально посмотрев на меня, произнес он.
– Что?
– не поверив ушам, уточнила я.
– Ты правильно меня услышала, - безжалостно сообщил Анри.
– Твой бывший тебе мешает. Только из-за привязанности к нему ты не готова к любви Микаэля. Сколько осталось до начала занятий в школе? Хочешь увидеть его и снова стать несчастной?
До встречи с Игорем оставалось два дня. Анри был прав.
25. Психокоррекция
Напоминание Анри о психокоррекции всколыхнуло во мне тревогу. Встреча с Игорем вдруг представилась чем-то роковым и пугающим, душевной катастрофой, которой захотелось всеми силами избежать. Казалось, что один случайно наткнувшийся на него взгляд, да что там - одно осознание того, что он находится в той же комнате, оглушит меня до потери памяти. Ночью мысли об этом не давали мне заснуть, тормоша сознание, заставляя ворочаться, и лишь вспомнив давнишний урок Саши о принудительном засыпании, я смогла укрыться от них в самом темном закутке "тишины".
Наутро из своей комнаты я вышла с компьютером, чтобы даже завтрак не отвлек меня от воплощения принятого ночью решения.
На запрос "психокорректоры в Краеграде" сеть ответила списком из восемнадцати пунктов. Третий номер был мне знаком, остальные - нет. Мелкими глотками прихлебывая чай, я уставилась на список.
Номер первый находился недалеко, всего в двух кварталах, но на этой неделе не принимал.
Номер второй практиковал на другом конце города, и это обстоятельство почему-то представилось мне препятствием.
Номер четвертый имел узкую специализацию - "агрессивное поведение" - что было явно не моим случаем.
График номера пятого был забит на две недели вперед.
Шестой проходил курс повышения квалификации...
– А почему ты третьего пропустила?
Чуть не расплескав чай по столу, я обернулась. Кастор стоял в дверях и внимательно читал список на экране. Ну, невежливо. Но ведь я не прячусь...
– С ним я уже знакома.
– Не понравился?
Никакого напора в голосе: за мной оставлено право не отвечать. А почему бы не ответить? Изображать перед Кастором беспроблемную девочку нет смысла.
– Понравился. Просто мне стыдно идти к нему снова.
Левая бровь Кастора подскочила, сморщив лоб. Потом он решил, что понял, и бровь плавно вернулась на место.
– Ясно. Срочно нужно?
Он наконец прошел внутрь кухни, налил воды в глубокий стеклянный бокал и встал напротив меня, у окна.
– Лучше сегодня. Самое позднее - завтра.
Он изучил уровень воды в бокале, что-то прикидывая.
– Можно хоть сейчас.
– И поднял на меня вопросительный взгляд.
– Ты - психокорректор?
– секунд через пять догадалась я.
Кастор поставил бокал на стол и сел. Он не в первый уже раз старался обойти тему своей профессии. Это меня не беспокоило: две трети нашестранцев "первой волны" получили военные специальности разной степени секретности, а лезть в государственные тайны мне не хотелось абсолютно.
– Я юрист, - всё же ответил он.
– Но прошел подготовку по курсу психокоррекции. Показать свидетельство?
Я непроизвольно фыркнула:
– Больно надо! Ты же мой опекун, сам себе и показывай.
Кастор сдержанно улыбнулся.