Рай для закалённых
Шрифт:
– Разве номер третий показывал свидетельство твоему отцу?
Ну, не показывал. Папа о моей проблеме ничего не знал, и спрашивать у него разрешение на вмешательство никто не собирался, соблюдая табу на посвящение "нашестранцев по договору" в существование телепатии. На Кастора-то это табу не распространяется, шпилька мимо цели.
– Я тебе верю без свидетельств, можешь не показывать.
Кастор сцепил пальцы обеих рук и подпер этой конструкцией подбородок. Прищурился, глядя в центр моего лба.
– Кто? Не Микаэль же...
– Почему это?
– тут же возмутилась я.
– По-твоему, я не смогла бы отказаться от привязанности к Микаэлю?
Кастор усмехнулся - хитро и ехидно.
– Нет. Ты бы к нему не привязалась.
Это что-то новое. До сих пор все, с кем я говорила о Микаэле, убеждали меня в том, что любить его - совершенно естественно, и странно его не любить.
– Почему?
– опять спросила я, тупо моргнув.
– Потому что ему нечего тебе дать, - как нечто очевидное, констатировал Кастор.
Гамма возмущенных вопросов обрушилась на меня и лишила возможности выдохнуть. Я корыстная сволочь и люблю только тех, от кого могу что-то получить?! С чего такой вывод?! С тех в общей сложности трех часов общения за три месяца знакомства?! Или это такой способ построения взаимоотношений: убедить меня, что я ничтожество и играть на чувстве вины?! Микаэль, всеобщий любимчик с ураганным обаянием, не может ничего мне дать?..
– Люди ВСЕГДА компенсируют недостатки своей "тишины" за счет других. Так и привязываются, - сквозь зубы, будто раздраженно пояснил Кастор.
И как это можно понять? Я - как все, а дальше?
– Это ты что такое сейчас сказал?
Глядя вдаль сквозь монитор, он закусил сначала нижнюю губу, потом верхнюю, подвигал челюстью и соблаговолил развить мысль:
– "Тишина", личный тайный мир каждого, в своем роде устроен так же, как мир материальный. В нем есть теплые уютные местечки, но есть и непроходимые дебри, неприступные вершины, ледяные пустыни и глубокие пропасти. Развивая свои творческие, интеллектуальные, аналитические, а также прочие способности, мы вынуждены перемещаться по "тишине", рано или поздно неизбежно попадая в такие неудобные зоны. Иногда мы интуитивно сворачиваем с пути и стараемся обойти их, но именно они таят в себе то, что мы ищем, и пока их не пройдем - не разовьемся. Когда мы знаем, что ищем - как правило не сворачиваем, идем напролом, "набиваем шишки", ломая какую-то часть себя, находим и становимся богаче. Однако случается так, что не знаем... Случайно оказываемся возле аномалии, сокровище которой притягивает нас как свет во тьме, но не можем понять, что это такое и как его достичь, топчемся возле либо отступаем. Но все время помним о нем и уже носим в себе тоску по недостижимому. А сил, чтобы подойти и взять - нет. И вот когда мы встречаем человека, который уже прошел такое препятствие, мы опять же интуитивно, невольно, тянемся к нему, чтобы получить этот его необходимый нам навык. Такой человек кажется нам лучше, сильнее и достойнее нас, мы стремимся с ним общаться или хотя бы видеть как можно больше, жадно хватая любую идущую от него информацию в тайной от самих себя надежде разгадать секрет. Все, что с ним связано, представляется нам значительным и жизненно необходимым. Вот она - привязанность. А Микаэль не прошел и половину того, что уже преодолела ты, и если успел потоптаться возле сокровища, которым ты уже обладаешь, то мне понятно, почему он к тебе прилип. Тебе же нечему у него научиться. Ты богаче его.
Что-то из самых глубоких, неосознаваемых дебрей "тишины" категорично утверждало, что Кастор прав. Но я не поверила до конца этому "голосу", допустив, что так может действовать на меня внутренняя уверенность Кастора. Да мало ли теорий о природе любви придумано...
– А как же ответная любовь? Разве всегда те двое, которые женятся и живут вместе, чувствуют друг в друге инструмент для собственной прокачки? Какие-то невероятные совпадения...
– Нет, конечно. Это крайне редкое явление, когда в паре оба являются носителями искомого партнером навыка. Обычно тот, кто ищет "инструмент", как ты его назвала, старается привлечь к себе "носителя" и предлагает то, что так или иначе тому необходимо: понимание, заботу, ласку, эмоциональную встряску. Объект также привязывается. Только это не про тебя.
– Разве?
– Да. В понимании ты не нуждаешься - сама стремишься всех понять, в заботе тоже - слишком сильная, - ласку предпочитаешь дарить, а не принимать, а чужое внимание тебя настораживает и заставляет напрягаться настолько, что ты не получаешь от него никакого удовольствия. Самое приятное, что ты испытала с Микаэлем - радость открытия. Скорее всего, он поражает тебя своей любимой фишкой - скоростью, но это всего лишь аттракцион.
Какой глубокий анализ... Пока я считала, что Кастор смотрит меня не более чем как заведшуюся в доме мышь, он очень внимательно меня изучал. И Микаэля тоже, если, конечно, не был знаком с ним раньше.
– Ты прав, это не Микаэль. Это мой одноклассник Игорь.
Испытав привычный укол в сердце от звука этого имени, я отправила Кастору мыслеобраз своей беды. Игорь в этом клочке воспоминания выглядел таким, каким я его любила, тем богом, обладающим непостижимым могуществом, которому поклонялась: с беспорядочно упавшими на лоб темными волосами, сосредоточенным и одновременно рассеянным взглядом мраморно-серых глаз, сжатыми полными губами.
Кастор анализировал "посылку" не больше минуты, в течение которой никак нельзя было понять, что он о ней думает.
– Угу, - удовлетворенно заключил он.
– Открывайся.
Это значило просто не препятствовать его мыслям в моей "тишине", что я легко исполнила, чувствуя лишь щекотливую суету вокруг образа Игоря.
– Думаю, достаточно, - Кастор отвел глаза.
Вся процедура заняла не больше пяти минут. Номеру третьему понадобилось полчаса. Что ж, если не сработало, я еще успеваю поискать профессионала.
– Проверь, - без интереса предложил Кастор, будто был стопроцентно уверен в результате.
– Игорь, - сказала я.
Укола не случилось. Я вызвала из памяти лицо и не почувствовала ничего. Круто. Надеюсь, это не кратковременный эффект.
– А что ты сделал?
Он быстро улыбнулся - просто дернул уголками рта - и перевел взгляд на дверной наличник, на котором мелькнул луч утреннего солнца.
– Убрал эмоциональную составляющую твоей интуитивной связи с ним. Психокорректор из списка, возможно, выбрал бы другую тактику, но я считаю, что хватит и такого минимального вмешательства.
– Как - убрал...
– растерялась я.
– Куда дел?
Кастор загадочно хмыкнул, поднимаясь и выходя из кухни.
– Надо пройти курс обучения психокоррекции, чтобы понять это, - на прощание все же ответил он.
Я допила остывший чай. Думать об Игоре больше не хотелось, и это нежелание не было защитным - как не вызывали во мне интереса многие и многие люди, так и он теперь затерялся каплей в огромном море человечества.
Хорошо...
Только немного обидно за Микаэля.