Рай для закалённых
Шрифт:
26. Полюса
Кастор оказался очень способным психокорректором.
Я чувствовала себя так, будто чудесным образом исцелилась от мучительной и стыдной болезни, с которой уже успела смириться в ожидании летального исхода. Я осознала, что не только сама щемящая боль, приступы которой провоцировало всё, связанное с Игорем, от его имени до любой ассоциированной с ним мелочи, причиняла мне страдания, но и страх перед ней. Избавленная от этих двух напастей, я получила взамен силу и свободу - пьянящие, эйфорические ощущения, практически счастье...
То, что сделал Кастор, работало безупречно: я перестала видеть в Игоре кого-то особенного, и, наконец оказавшись в школе, его даже не заметила. Всё, долгое время бывшее второстепенным, стало единственно ярким и значимым: учебные сеансы, болтовня с подругами и друзьями, да и весь мир стал важнее и лучше.
– Где ты нашла такого специалиста?
– понаблюдав за мной пару дней, поинтересовалась Вероника.
– У себя дома.
– Неужели Кастор? И как? Побочка есть? Тоска, ночные кошмары?
– Нет, наоборот: отличное настроение, сладкие сны.
Ничему, кажущемуся простым, Вероника не доверяла. Ее глаза блеснули, а пальцы хищным перебором выбили дробь по подлокотнику.
– Тебе не показалось странным, что он решил отнять хлеб у профессионала?
– Нет. Он этому учился, может, боится потерять навык?
– Если он накосячил, и его ошибку придется исправлять в клинике, ему будут обеспечены ба-альшие неприятности.
Что правда, то правда. Однако представить Кастора виноватым и оправдывающимся оказалось невозможно.
– Знаешь, насколько я его успела узнать, он точно не взялся бы за то, в чем не уверен.
Отступать так рано она не собиралась.
– Ну да, он не похож на человека, который хоть что-то не умеет... Поэтому я знаешь что думаю? Что он освободил место в твоем сердце для СЕБЯ!
Я открыла рот, но произнесла молча: "И где логика?"
– Логика сбоит, - слегка расстроившись, согласилась Вероника.
– Я считаю, дело обстоит так: он в тебя влюблен, и хотел, конечно, чтобы ты разлюбила соперника. Психокорректоры действуют мягко и постепенно, а ему надо было наверняка и сразу - поэтому он и взял все в свои руки.
– И не терпелось очень, да?
– подсказала я.
– Да!
– с благодарностью подхватила она.
– А Микаэля он, наверное, просто задушит? Тоже ведь соперник, но психокоррекция тут не поможет?
– Ой!
– Вероника в притворном ужасе попыталась округлить свои узкие восточные глаза.
– Что ты будешь делать?
Я мысленно послала ей замороженное синее сердце, взорвавшееся на подлете. Она подскочила от неожиданности и машинально зажмурилась.
– Уф, как это у тебя получается?..
И правда, как? Посылать друг другу образы телепаты научаются еще в раннем детстве, но и привыкают к ним тогда же. Почему то, что посылаю я в последнее время, действует, как ведро холодной воды?
– Случайно. Никто никого не задушит.
В беспочвенности Вероникиных подозрений я убедилась уже на следующее утро, в ту секунду, когда проходила по коридору на кухню мимо спальни Кастора. Дверь была открыта настежь, и я успела увидеть его, лежавшего в постели на спине, пустыми глазами глядящего в потолок. Уголок белой простыни прикрывал лишь часть (зато ту самую, которую я не хотела бы видеть) его тела, а вот девушка рядом с ним была замотана в нее почти целиком. Ее жемчужно белая в утреннем свете мускулистая рука устало свесилась с края кровати, густые светлые волосы упругими волнами растелись по спине и отдельными блестящими струйками - со лба вниз. В тот миг, когда я проходила мимо злополучной открытой двери, сквозь золотистую прядь сверкнула катящаяся по щеке слезинка.
Во всем этом не было ничего значительного, и, обнаружив примагниченную к холодильнику напоминалку "Тыквенная каша", я преспокойно занялась завтраком.
Слеза... Воплощение чистой грусти, безнадежного отчаяния, прощания с мечтой. Вот так завершение ночи.
– Все в порядке?
На кухню вошел Кастор, одетый, как обычно, в черную футболку и спортивные брюки. Я в этот момент уже отправляла чугунок в печку.
– Угу, скоро будет готово. Это для Георгия и Ангелины?
– Да, - после паузы ответил он, как мне показалось с сомнением.
Я выпрямилась, взглянула на него и поняла, что он только сейчас заметил прикрепленный к холодильнику листок. Сообразив, о чем я говорю, он очень пристально, словно прощупывая "тишину", посмотрел мне в глаза.
– Я не про завтрак.
– А, про психокоррекцию! Все отлично, спасибо. Ты супер.
Он вздохнул, наливая воду в стакан.
– Всегда можешь на меня рассчитывать.
Я нервно хихикнула.
– Надеюсь, больше со мной такое не случится.
Кастор растворил в воде какой-то порошок и покрутил стакан между ладонями.
– Что-нибудь все равно случится.
Щелкнул замок входной двери - это, не прощаясь, покинула дом ночная гостья.
Кастор замер и снова внимательно посмотрел на меня. Ах, вот что могло быть не "в порядке"... Ладно, раз ему интересно мое мнение, можно поговорить о ней.
– Анри и Томас знают?
Он кивнул, удовлетворенно опуская взгляд.
– Конечно.
– Сегодня твой день?
Он усмехнулся краем губ и опрокинул в себя содержимое стакана. Поставил стакан в посудомойку.
– Нет. Вчера. Ночь. Ее.
Ну, теперь хотя бы про слезу все понятно.
Альфа-самка не имела права печалиться из-за самца.
Тем же вечером от утреннего отчаянья ничего не осталось, и она вела себя как королева, уверенная в собственной абсолютной власти и от скуки снисходящая к общению с окружающими: умиротворенно куталась в руки Анри, насмешливо критиковала какие-то детали сценария предстоящего турнира, летала наперегонки с Мариной. Проиграла, кстати.
Микаэль придумал, чем меня занять в общественно-полезных целях - я стала главным, и вообще-то единственным настоящим, архитектором предстоящего турнира. Оказалось, его сутью были неожиданные препятствия, поэтому он никогда не проводился в бухте у дома Микаэля. Все скалы должны быть виртуальными, примерно как наши телепатические проекты в "Каменном соло" - более подходящего дела для меня эта тусовка не придумала бы никогда. Мне отвели месяц. Каждую новую скалу я записывала на отдельном носителе (в первый раз мне попалась под руку деревянная подставка для кружки, а потом кто-то напилил мне целую башню таких "блинчиков") и выслушивала критику, после чего все переделывала. Имитация природных объектов с детства была моим любимым приемом, поэтому, к удовольствию Микаэля, я занималась проектом, словно он был курсовым, и от него зависел мой профессиональный коэффициент.