Рай для закалённых
Шрифт:
– А что ты сказал Ксандрии?
– Что твой отец испытывает к тебе сексуальное влечение, прогрессирующее на фоне личностной деградации, и что оптимальный способ избежать преступного посягательства - изоляция тебя от семьи...
...Я пришла в себя от щекочущей холодной струйки, пробежавшей по спине от шеи до поясницы. В трясущейся руке прыгал пустой стакан. По лицу, преодолев барьер волос, тоже стекло несколько капель.
– Как в такое можно было поверить?
– растерянно пробормотала я, чувствуя, что ноги становятся мягкими.
– Там, откуда она родом, подобное периодически случается.
Мне показалось, что я сплю. Чтобы очнуться окончательно, я швырнула стакан в Кастора, тихо надеясь развеять кошмарное видение. Еле заметный жест рукой - и стакан разлетелся на сотню осколков, ударившись о керамическую плитку в десяти сантиметрах от чудища, в которое превратился мой опекун.
– Что дало тебе право так поступать с людьми?
– Необходимость.
Кастор, не сводя с меня взгляда, медленно сел, подтянув к груди одно колено и обняв его рукой.
– Какая необходимость?
Он зажмурился, а потом надавил большим и указательным пальцами на веки.
– Вот, значит, что ещё... кроме снов и мороков. Но не всегда, правда? А при каких условиях?
Пока не догадался. Пытается уйти от ответа, но не может скрыть от меня свои рассуждения. Придется задавать конкретные вопросы.
– Зачем ты обманул Микаэля?
Кастор вдруг улыбнулся.
– Не обманул. Позволил ему обмануться. В свою мнемотеку я его не впускал, он сам влез, но, поскольку я знал, что он так сделает - ему попались именно те записи, которые я для него приготовил.
– Тебе было нужно, чтобы он за мной следил?
– Да.
– Зачем?
Он сжал челюсти, словно пытался сдержать слова, которые не мог не произнести.
– Лора, пожалуйста... Я тебя изменил, и должен был знать, как и когда проявятся эти изменения.
Ноги всё-таки держали плохо. Я села на корточки.
– Что ты во мне изменил?
– Лора, прошу тебя... Я представляю, что ты чувствуешь, и твой гнев мне понятен. Пожалуйста, доверься. Осталось совсем немного. Я всё тебе объясню, всё расскажу, но надо закончить.
– Что закончить?
Его руки безвольно повисли над полом, и он поймал мой взгляд.
– Лора, я сильнее. И с тем, что ты мне сейчас навязываешь, я справлюсь.
Я знаю.
– Но нам не нужно становиться врагами.
– Ты атаковал меня страхом.
– А ты меня - болью.
– Потому что ты мной манипулировал. Так обращаются только с врагами.
– В тебе говорит подростковый максимализм. С друзьями так тоже обращаются.
– Вот поэтому у тебя нет друзей.
– Не поэтому. У меня нет друзей, потому что я экзекутор, а людям неприятно общаться с носителем зла. Они этого даже не осознают, просто сторонятся, и не объясняют себе, почему. Как только я изменю свою профессию, друзья появятся.
– Ты так себя утешаешь?
– Хм, нет. Пока я палач, я сам не хочу ни с кем сближаться. Эта профессия - как форма, от которой зависит содержание.
– Тебе она нравится?
– Никакого удовольствия от того, что мучаю людей, я не получаю. Когда добиваюсь нужного результата - испытываю удовлетворение, как любой нормальный человек, ответственно относящийся к своей работе.
– А я что натворила?
– Ничего. Если бы натворила, знала бы - был бы приговор.
– Тогда почему ты сломал мне позвоночник?
– Потому что иначе изменения не проявлялись. Всё, Лора, хватит.
– Что ты во мне изменил?
– Приоритеты в твоей "тишине". Это долго объяснять.
– Как ты это сделал? Я ведь была защищена со всех сторон!
– Защита ослабла, когда ты выпила... помнишь, после заседания комиссии я дал тебе...
– "Традиционный напиток"! Помню. Это сняло защиту?
– Нет, но перевело тебя в мою "тишину". Ты унесла из моей в свою то, что нужно.
– Не было ничего такого.
– Ты видишь не всё, что с тобой происходит. Есть очень много техник работы с чужим восприятием, которым в школе не учат.
Он вдруг поднес к губам руку, словно пытаясь заткнуть себе рот. В этот момент ко мне пришло понимание собственной обреченности. Оно, конечно, меня не напугало.
– То есть ты можешь влезть в мир любого человека и сделать с ним что угодно?
– Я имею возможность сделать это. Но не имею права.
– А я? Откуда у тебя право менять меня?!
– Я его присвоил. И взял на себя ответственность за твою жизнь. Просто поверь, что с тобой не случится ничего плохого. Ты получишь больше, чем планируешь сейчас, у тебя будет не только твоя работа, но и много другого.
– Зачем тебе это? Почему я?
Вместо ответа Кастор прикусил указательный палец и долго, выжидающе посмотрел на меня. Понятно. Действие голоса закончилось. Что делать теперь?
Уходить отсюда, конечно! Покинуть дом Кастора, убраться из этого квартала, а потом уже решить, куда податься.
Да просто вернуться домой, к папе!
Я медленно поднялась на ноги.
– Лора, останься.
И не слушать Кастора.
– Лора, прошу, еще немного, и я всё тебе расскажу. Ты сама поймешь, что так лучше.
Повернулась к нему спиной, чувствуя, что он тоже встает.
Не заходить в свою комнату, уйти как можно быстрее. Не будет же он меня удерживать? Не схватит ведь за руку, не уволочет в подвал, не заткнет рот? Не убьет? Конечно, нет. Он не станет так откровенно нарушать мои права.
Я сейчас спокойно выйду отсюда, приду к себе домой, лягу в свою постель, а утром продолжится жизнь, прерванная Кастором полгода назад.
И расскажу обо всем Президенту.
Горячие пальцы Кастора впились мне в локоть.