Рай для закалённых
Шрифт:
34. Сновидения
И ничего не случилось.
То есть, Кастор не связал меня и не запер в подвале, не заткнул рот и не убил.
Он произнес всего два слова, и желание уйти исчезло. Мы долго говорили с ним, сидя на кухне, но уже не на полу, а за столом, пили чай, заваренный им из пахучих сухих трав, и он что-то рисовал карандашом на листе бумаги... Но я не могу вспомнить, что он говорил и что рисовал.
С того момента моя жизнь стала похожа на череду сновидений, одно другого сказочнее, перемежавшихся какой-то невнятной рутиной, не оставившей следа в памяти.
Южный остров, из нескольких, выкупленных Нашей Страной у Островного Государства для превращения в цивилизованный рай, комплекс Курорт-Парк.
Я лежу на мокром надувном матрасе, подставив спину жаркому солнцу. Мокрые волосы закрывают от него лицо: я только что плавала до одури и выбралась на пляж, шатаясь от усталости. Сквозь длинные пряди я вижу Кастора: он сидит совсем близко в плетеном кресле и медленно, маленькими глотками, что-то пьет из запотевшей бутылки. Его кожа уже не бледна, он теперь темно-золотистый. Золотистый оттенок - это солнечные блики на тонких светлых волосках, покрывающих его руки и ноги.
Я чувствую блаженство.
Откуда-то сзади, рядом с Кастором, звучит хрипловатый мужской голос:
– Кажется, теперь я знаю, почему новичкам советуют поселиться именно на этом острове, - слова на иностранном языке, но я их понимаю. Не отвечаю, потому что говорят не со мной.
– Из-за аэропорта.
– Аэростанции, - лениво поправляет Кастор.
– Да, - соглашается его собеседник рассеянно, будто не слыша.
– На это можно смотреть вечно.
– Первые три дня, - роняет Кастор.
Я смотрю на небо. Над верхушками пальм поднимается верхолет - бесшумно, плавно и легко, словно огромную машину только что небрежно подкинула ладошка ребенка. Сейчас, в вышине, его крылья трансформируются, он изящно перевернется, ляжет на них и за секунду скроется из виду.
– Почему до сих пор так летают только нашестранцы? Они не продают свои технологии?
– с завистью, и от этого горячо восклицает голос.
– Не продаем, - акцентируя окончание, отвечает Кастор.
– Почему?
– в голосе слышится догадка и азарт - его хозяин обрадовался возможности задать нашестранцу не только этот вопрос, но и многие другие.
– Ни к чему. Денег нам хватает.
– Да ладно! Денег никогда не бывает много!
– Деньги нужны, пока есть потребности, удовлетворяемые за деньги.
– А у вас их нет?
– Есть. На них нам денег хватает.
– Вам нравится быть круче других?
Пауза: Кастор хочет честно ответить на заданный вопрос и анализирует свои чувства.
– Некоторую гордость я ощущаю, - наконец, признает он.
– Но не думаю, что мы принципиально круче вас, потому что знаю: если наши ученые до чего-то дошли, то и ваши дойдут. Возможно, придумают что-то еще лучше.
Ответ направляет энергию собеседника в позитивное русло. Я думаю, что Кастор использовал примитивный, но безотказный приемчик.
– Если не секрет, во что вам обошлась путевка?
– задает следующий вопрос незнакомый голос.
– Ни во что, - с осторожным вздохом отвечает Кастор.
– Нашестранцы раз в год две недели отдыхают здесь свободно.
Минута нехорошей тишины.
– Все нашестранцы? Или от должности зависит?
– напряженно уточняет голос.
– Зависит только от желания.
– А если захочется побыть здесь дольше?
– Дольше - за деньги. В такой же сумме, какую платите вы... ну, или ваш туроператор.
– Вы только сюда приезжаете бесплатно?
– это уже другой голос, женский, преисполненный иронии.
– Нет, у Нашей страны есть и другие похожие комплексы. Точно не знаю, сколько, что-то около пятидесяти. Плюс отдельные отели в разных странах.
– О-о-о!
– это произносят оба голоса, и мужской, и женский, с недоверчивым уважением, но продолжает уже только женский: - Когда же вы работаете, если по две недели проводите на каждом из пятидесяти курортов?
– Зачем столько отдыхать?
– не понимает Кастор.
– Я выехал впервые в этом году, и то из-за девочки - у нее каникулы, ей нужно сменить обстановку, иначе так и не перестанет учиться.
Голоса смеются.
– А зачем работать, если можно отдыхать?! Мы целый год вкалываем, чтобы заработать себе на отдых, и если бы можно было отдыхать бесплатно - мы бы не напрягались!
В это даже я не верю. Интересный разговор превращается в фарс с нотками истерики.
– Не работать - скучно, - небрежно отрезает Кастор.
Некоторое время в молчании все наблюдают за посадкой верхолета, а потом мужской голос нехотя признает:
– Так это... А ваши богачи куда ездят?
– Богачи?
– недовольно переспрашивает Кастор.
– Ничего о них не знаю.
– Ну да, - вдруг с легким сарказмом соглашается женский голос.
– Откуда взяться богачам в Стране, где нет нуждающихся? Если где-то прибывает, то это потому, что в другом месте убывает, а если все равномерно... нет бедных, то и богатых не будет.
– Ерунда какая-то, - бубнит мужской голос.
– Социализм. Да вы все просто зомби! Ненормально это - не стремиться получать больше денег, хоть трудом, хоть обманом, хоть воровством, чтобы жить еще лучше, чем сейчас! Это в природе человека разумного - желать большего, чем имеется в данный момент, больше, чем у друга или соседа. Размер моей зарплаты - это моя цена, а ценник - моя машина! Это... это основа самоуважения, если хотите: и самому себе, и другим показывать, что я круче!
– Кто же мешает?
– усмехается Кастор.
– У нас тоже любят показывать свою крутизну: работают больше, чем требуется, предлагают усовершенствования, сочиняют песни, пишут картины, снимают фильмы, соревнуются в спорте...
– Да я не об этом, - перебивает мужчина.
– Какой толк в картине, если ее автор живет точно так же, как бесталанный сосед? За что уважать автора, за картину которого никто не дал миллион денег?
– Понятно, - роняет Кастор и ничего не возражает - просто не хочет тратить время.