Рай тебя не спасёт
Шрифт:
Как только альбинос закончил делиться своими мыслями относительно того, как можно расторгнуть демонический брак, в окно разъярённой птицей влетел Велар и мёртвой хваткой стиснул горло соперника. Никогда Ева не видела супруга в подобном бешенстве. С силой стукнув белого чужака о пол, он зашипел что-то на странном отрывистом языке, который девушка прежде не слышала. Придавленный к доскам демон испуганно и виновато захрипел что-то в ответ, пытаясь отодрать чужие руки от своего горла. Алые глаза закатились, и Велар разжал пальцы сам, отшатнулся, растирая виски, словно пытался прийти в себя. Альбинос под ним
— Совсем свихнулся, — сдавленно прошептал он. Это была всё та же грубая, гортанная речь, но теперь шокированная пленница непостижимым образом понимала каждое слово. В голове будто работал встроенный переводчик, превращавший раскатистый рык в знакомое с детства звучание. — Ты же знаешь, я бы ничего ей не сделал. Просто игрался.
Велар зарычал, обнажая клыки. Без обычной осторожности он дёрнул супругу за руку, притянул к себе и нетерпеливо обнюхал, заставив покраснеть от неловкости.
— Неужели ты в самом деле считаешь, что я мог позволить себе лишнее? — с обидой произнёс альбинос, заслужив полный бешенства взгляд.
— Ты и позволил! — взревел Велар страшным голосом. — Ты к ней прикасался! Я чувствую на ней твой запах.
Демон дрожал от ярости. Волосы растрепались от ветра, пока, обезумевший, он мчался сюда сквозь туман. Черты заострились. Вертикальные зрачки сузились, почти растворившись в кровавом огне радужки. Никогда от Велара не исходило столь острое ощущение опасности. В таком состоянии он мог сотворить, что угодно, — голыми руками растерзать обидчика в клочья или здесь, на полу, овладеть своей парой, пытаясь перебить чужой запах.
Ева судорожно сглотнула. Воздух был пропитан искрящимся напряжением. Демон-альбинос поднял ладони в примирительном жесте и с опаской шагнул вперёд:
— Тише. Успокойся. Она твоя. Не нервничай. Это инстинкты. Ты должен взять себя в руки. Не делай глупостей.
Велар повернул голову и оскалился, заставив альбиноса остановиться в испуге. Прижав супругу к себе, он грубо, собственнически впился в её губы, безвольно разомкнувшиеся в ответ. Целовал долго, болезненно, царапая удлинившимися клыками. От шока и ужаса Ева обмякла, покорно позволяя демону насиловать её рот. Творить всё, что вздумается. Что требуют взбесившиеся инстинкты. Лишь бы Велар успокоился. Только бы этот непредсказуемый незнакомец, слетевший с катушек, исчез, вновь превратился в её ненавистного, но зато понятного и привычного супруга.
Белый демон с досадой что-то пробормотал себе под нос, судя по всему, коротко, но красочно выругавшись. Затем сказал:
— Я нашёл её в тумане. Принёс сюда и понял, кто она такая. Собирался вернуть тебе, но не успел.
Велар глубоко вздохнул и ответил на демоническом, после схватил Еву в охапку и вылетел в распахнутое окно.
Глава 18.2
У Евы появился план. Надежда на избавление. И для начала необходимо было усыпить бдительность демона, показать, что она смирилась со своей участью, покорилась судьбе, но сделать это постепенно, так, чтобы супруг не заподозрил подвоха и не связал внезапные перемены с побегом и похищением. Несмотря на обиду, на бесконечную, раздиравшую душу ненависть, Еве приходилось отвечать мужу взаимностью, скрепя сердце принимать заботу и знаки внимания. Но, перестав молчать с угрюмым видом и пресекать любые попытки завязать беседу, она с удивлением обнаружила, что с демоном приятно и интересно общаться.
Незаметно у них сложилась традиция проводить вечера у камина за совместной работой и разговорами. В первый раз Ева чувствовала себя бездарной актрисой, укравшей чужую роль, но вскоре незаметно для себя перестала притворяться, получая от их увлекательных обсуждений настоящее удовольствие. Ей давно не хватало общения, а демон оказался великолепным собеседником, знающим множество поразительных фактов из жизни и истории потусторонних существ. Выяснилось, что они могут разговаривать часами, забыв о времени. В этой реальности время было неисчерпаемым ресурсом.
В старших классах Ева пристрастилась к шахматам, участвовала в школьных и городских турнирах, побеждала, всерьёз думала связать с этим жизнь, но в конечном итоге пошла по стопам отца, поступив на строительный. Потом её закрутил водоворот студенческих будней, недели мелькали, словно кто-то нажал на кнопку ускоренной перемотки, и старое увлечение было забыто, но иногда, в моменты затишья, её тянуло достать из шкафа пылившуюся доску, расположить фигуры, но рядом не оказывалось никого, способного составить компанию.
Велар играл в шахматы мастерски. Такого талантливого партнёра Ева встретила в своей жизни впервые. Раз за разом она терпела фиаско, подозревая, что в редкие моменты побед супруг ей поддаётся. Изначальная досада сменилась азартом и желанием доказать сопернику, а главное — самой себе, что она может превзойти даже демона. Вечерами партия следовала за партией. Велар наблюдал за женой с лукавой улыбкой, ставя очередной шах и мат.
Новая работа также развлекала и приносила удовлетворение, но гораздо больше девушке нравилось, когда супруг начинал с ней советоваться: в такие минуты Ева ощущала свою значимость.
Они слушали музыку, часами разговаривали за бокалом вина, играли в карты и шахматы, вместе читали книги. Вне спальни Велар её не касался, не позволял себе даже лёгких объятий, и можно было отвлечься от того, что по извращённым законам ада демон её супруг. Во время их совместных вечеров Ева представляла, будто они просто приятели, не связанные постелью и тёмным прошлым. И продолжала следовать плану: демон должен начать ей доверять. Доверять до такой степени, чтобы найти в себе силы выпускать из дома.
— Что с тобой? — Ева замерла у подножья лестницы: на низкой софе рядом с камином лежал Велар и, бледный до синевы, с трудом заставлял себя дышать. Сложно было поверить, что демон, древнее сверхсущество, тот, кого она привыкла считать неуязвимым, мог выглядеть настолько болезненно, словно человек, умирающий в хосписе. С измождённого лица исчезли краски. Глаза запали. Острые скулы обозначились чётче. Под нижними веками проступили голубоватые ниточки вен. Губы потрескались, побелели. Грудь демона судорожно вздымалась и опускалась. Одна рука лежала на животе, другая — безвольно свешивалась с софы. Из вены в сгибе локтя тянулась тонкая трубка, соединённая с мерцающим на полу кристаллом. Насыщенно-красным. В воздухе стоял тяжёлый, удушливый запах крови.