Райгебок
Шрифт:
– Прячься в лес, – приказал отец сыну и выплюнул кедровую иголочку. Он спрыгнул с повозки, хорошенько проверил, не виднеется ли из-под парусины мешки с угрями-светометами. Перед тем, как скрыться Райгебок спросил, как он доедет до города. Райгемах ответил, что догонит рыцарей и попросит их подцепить его повозку к их бычку или мулу. Авось, помогут. С этими словами отец достал захваченную с собой упряжь.
– Скажу, что моего быка увели разбойники, – отец бросил взор рыцарям в спины. – Скажу, сам впрягался, да понял, что до города не сдюжу. Да, так и скажу. Это альтинцы, они помогут. Ну все, сын, прячься. Встречаемся тут в условленное время.
Райгемах побежал за рыцарями, а Райгебок поспешил скрыться в гуще леса. Но прежде чем совсем
Все в порядке, они договорились. Зная своего общительного отца, Райгебок был уверен, что он подружиться с каждым из воинов-альтинцев еще до того, как они подвезут его повозку на рыночную площадь Лойонца.
Монстр перевел взгляд вдаль. Там на крутом взгорье виднелась часть крепостной стены города, за стеной – жилые дома, тесно прижатые друг другу в один, два и даже три этажа. Над улицами развивались желто-золотые знамена с герцогским гербом, а над ними черно-бордово-золотые знамена с гербом королевским. Профиль оскаленной львицы над пчелой, опыляющей пион. Если прислушаться, то иногда можно расслышать приносимые порывами ветра трубные звуки мелодии музыкантов и гортанные куплеты заезжих жонглеров, восхищающих герцога и его свиту. Жонглеры выполняли письменный указ герцога Ваершайза, исполняли исключительно баллады и куплеты, так или иначе восхваляющие не только самого герцога, но и весь род Ваеров. Тексты их куплетов проходили рецензирование и цензурирование в личных покоях самого герцога.
Массивный, необъяснимо крепкий замок самого герцога Ваершайса возвышался чуть в стороне от городской суеты, на отдельном холмике и был защищен от внешней среды угрожающими стенами с узкими амбразурами, а вокруг был вырыт ров с водой. На главной башне герцогского замка горделиво колыхался флаг только желто-золотой расцветки и пчела, опыляющая пион не составляла компанию оскаленной львице. Это было не уважительно по отношению к королю, но у Его Светлости были свои понятия о системе ценностей. Извращенные, надо сказать, понятия.
Райгебок проглотил жадную слюну. Стараясь не смотреть на замок ненавидимого всеми герцога, монстр, тем не менее, хотел в город Лойонц. Несмотря на предостережения отца, он страстно желал миновать главные ворота с вооруженными прекрасно отточенными алебардами охранниками, и окунуться в городскую жизнь со всеми ее достоинствами и недостатками. Что там в Лойонце? Там должны быть трактиры, где на вертелах крутятся молочные поросята, фаршированные гречкой и сливами. Пузырящийся жир с шипением капает в огонь, в котлах и чанах варятся разнообразные похлебки, от запаха свежих пирогов с печеночным фаршем и требухой останавливалось дыхание. Улицы мощены ровными кирпичами, которые специально подкрасили к ярмарке в золотой оттенок. Люди там ходят так плотно друг к другу, что задеваются плечами. Балаганщики и трубадуры пляшут и поют, принимая от благодарных зрителей мелкие монеты, которых, впрочем,
Да, на лойонцевской ярмарке будет все что угодно!
Райгебок очень желал с отцом на ярмарку, он даже грустно подвывал, провожая взглядом удаляющуюся отцову повозку, впряженную в обоз нетрезвых рыцарей-альтинцев. Но чудовищу не попасть в Лойонц. Видимо, никогда. Очутившись он в городе, особенно когда в нем так много людей, как сейчас, Райгебок посеет панику среди горожан. Еще бы! Уродливое чудовище, каких свет не видел, какие даже в манускриптах не упоминаются. Даже ни в одной легенде нет ничего похожего на бедного Райгебока.
Монстр нашел еловую шишку, бросил ее в пасть, хрустнул и ушел в густой лес. Лойонц – это мошенник с нечистой совестью, который днем одевает расшитое серебром сюрко, высокую шляпу с крашеными перьями, румянит щеки свекольным соком для того лишь, чтобы с наступлением сумерек, сбросить все это и протянуть к твоему кошелю свои костлявые, пораженные проказой, дрожащие руки с почерневшими от чужой крови ногтями. Так говорил отец.
Лес встретил чудища непролазным сухостоем. Было тихо и пусто, Райгебок скрылся подальше от людских троп, затаился в самом глухом и уединенном месте, где хотел переждать до наступления вечера. Мешок с останками Черного Носа болтался на плече. Найдя подходящее место, он съел мясо, обглодал кости и, облизавшись, захрустел подобранными по дороге шишками. Все было хорошо, только после шишек хотелось пить, а воды при себе у него не было. Вспомнив, что он пересекал маленький ручей, Райгебок решил к нему возвратиться и смочить горло. И вот когда он склонился над ручьем и, сделав характерные собачьи движения языком, набирал в рот воды, в его голове что-то вспыхнуло. Райгебок выпрямился. Покрутил головой. Что это было? Пожав плечами и вдоволь напившись ледяной воды, монстр потопал обратно в свое укромное место. Вдруг – новая вспышка! Теперь еще ярче и дольше. Некоторое время Райгебок не мог видеть ничего кроме белой пелены, пробивающиеся в его мозг. Он мотнул мордой. Да что это такое? Вода в ручье заразна?
Вновь вспышка в голове.
Райгебок споткнулся и громко упал на прошлогоднюю листву. Хотел подняться, но… опять вспышка. За ней последовала темнота и отсутствие сознания.
– Вяжи крепче, старый ты бобер!
– Я не бобер, это у меня просто зубы такие…
– Конечно! Потому, что мама твоя была бобриха! Да вяжи ты крепче.
– А твоя мама была… э…
– Туже завязывай!
– … кротихой!
Райгебок вышел из небытия и услышал вот такой диалог. Его еще мутило, во рту стоял вкус еловой смолы и он не торопился раскрывать глаза, ощущая как двое людей что-то с ним делают. Он лежал на боку.
– Вот здесь вяжи! – говорил один. – Лапы! Лапы его! Ладони крепче связывай.
– Я связываю, – кряхтел второй, – веревка гнилая. Видишь, рвется.
Помимо речи двух людей, до монстра доносились металлические удары. Стук-стук-стук, как в кузнице. Райгебок знал такие удары, он частенько помогал соседскому кузнецу. Так вбивают металлические клинья.
– Связывай в несколько оборотов! Нет, ну ты точно старый глупый бобер!
– Попридержи-ка язык, Виллдрин, – уже без шуток посоветовал «бобер». – Если у меня такие зубы, это не значит, что я позволю таким любителям кислого молока как ты, говорить обо мне скверного!
– Э! Я не люблю кислое молоко, – возразил его собеседник и Райгебок расслышал хихиканье нескольких мужчин. Значит, помимо этих двух, тут собралась целая компания.
– Как же! Расскажи своей дочке. Сам говорил, что оно полезно от запоров.
Снова мужской смех, теперь уже громче.
– Ну да, полезно… и что? Чего вы ржете подобно ишакам! Я пью молоко, но я же не говорил, что я его люблю! Ты, Реппенштальц, лучше вяжи крепче, узлы лучше затягивай! Вспомни Оденгорга. Он тоже в тот раз плохо связал и остался без кисти! Помнишь?