Райгебок
Шрифт:
Вдруг в сени неожиданно вошла мама Райгебока. Райгеслина была полноватая женщина с круглыми щечками, которые придавали ее улыбке милое очарование. Рыжеватые волосы до шеи немного всклокочены ото сна, гласа сонные и немного обеспокоенные. Ночной чепец она держала в руках и пыталась развязать затянувшийся узелок на тесемках.
– Сын, ты не спишь? – спросила она сквозь пелену дремы и запахнула полы накинутой на ночную рубаху тужурки. Райгебок спросил, как она узнала, что он не спит, она ответила, что почувствовала это к тому же половицы в сенях отчетливо скрепят. Вот она и решила проведать своего сынишку, спросить, не голоден ли он. Не плачет ли. Были бы на лице монстра соответствующие мышцы, они бы растянулись в улыбке. Нет, сегодня ночью он не плакал, причина его бессонницы другая. Он поделился ею с мамой. Ему не дает покоя противоположный берег Нольфа. Да и вообще… В последнее время Райгебока мучают всякого рода размышления по поводу того мира в котором он живет.
Мир Юэ.
Он спросил у мамы, не думает ли она, что помимо Салкийского Королевства и граничащих с ней Вилидергонии и Куштама
– Тебе это, действительно, не дает покоя? – тихо спросила она.
Райгебок кивнул. В его голове всплыла карта, которую он выучил досконально, когда она попалась к нему в лапы. На куске обработанной свиной кожи были до мельчайших подробностей изображены три государства – Куштам со столицей Сатунополисом, Салкийское Королевства с Дрексем (на карте королевство значилось как просто Салкия и именно так в просторечии и называли эту страну), и Вилидергония, столицей которого был самый крупный город в Мире Юэ – Вей-Повей. А между этими королевствами в самом центре карты торчали труднопроходимые горы которые на трех языках назывались по разному: на куштамском – Тойлерос Эрдаа Эониф Сионилис, на вилидергонском – Плуч Пашней, на салкийском – Обхоер Доввецвейм, а означали одно и тоже – Зубы Самого Старого Медведя. Этот высокогорный район не принадлежал ни к одному государству, а был совершенно полностью изолировал ото всего мира. Никто никогда не посягался на эту территорию, так как никому она была не нужна, жить в этой местности с крутыми горными пиками было трудно и неразумно, холод тут стоял собачий, снег почти не таял даже когда в паре тысяч салкийский клинков от сюда люди изнемогали от летнего зноя. Зубы Самого Старого Медведя принадлежали рыцарскому ордену альтинцев, которые основали где-то в глубине горных вершин свой единственный городок – Альт. Захаживали альтинцы и в Аусерт, очень им приходилось по нраву яблочное вино, которое делал бородатый Райгемах – отец Райгебока, грея задами табуреты и лавки в трактире «Гусь и Тетерев» и бессовестно пропивая свое снаряжение, альтинцы, вытирая носы плащами с символикой своего ордена (серая туча на сером фоне), говаривали, что в горном Альте от скуки можно впасть в уныние, хоть городок и не маленький, но почти нелюдим. Однако именно в полупустом Альте находится цитадель альтинцев, оттуда их орден возглавляет великий гроссмэйствер и там он и пребывает в беспробудном пьянстве, ибо делать ему нечего совсем.
Карта ограничивалась лишь этим трехгосударственнным очертанием (Зубы Самого Старого Медведя и спрятанный среди гор Альт не в счет), и подписана она была просто и коротко – Мир Юэ. Художник-картограф с точностью (Райгебок верил, что все точно) показал каждый городок и поселение этих стран, каждую речку, гору, озеро, лес, болото. Всему было название, даже каждая дорога называлась в честь каких-то неизвестных чудовищу персонажей. Была на карте и точечка, которая была подписана как Аусерт.
Пусть в Вилидергонии, Куштаме и Салкии все было известно и зафиксировано, но вот что было ЗА ними? Как будто бы совсем ничего. Художник-картограф будто бы показал, что кроме этих трех королевств больше нет ничего.
По южной и восточной границе Куштама, например, проходят непролазные Визальские Скалы, за которыми карта кончалась. Вилидергонию с севера омывают волны Бескрайнего Океанума. А Салкийское Королевство окаймляла река Нольф, впадающая в тот же самый Бескрайний Океанум и берущая начало в тех же самых Визальских Скалах. Родная точка-деревня приютилась на самой западной границе Салкии и до Нольфа ей было сравнительно близко. Можно сказать, что Аусерт был почти у самого конца света. Точечка была крохотная и располагалась на самом-самом краю герцогства Ваерского, что входило в состав Салкийского Королевства, а край этот был на западе в непосредственной близости к окаймляющей Салкию великой реки Нольф. Аусерт был самым дальним поселением герцогства, отделенным вдобавок еще и непролазными болотами. А если учесть еще и то, что Его Светлость герцог Ваершайз держал свою землю в изоляции не только от иностранцев, но и вообще ото всех вокруг, то и выходило, что Аусерт и еще пару таких же полузабытых поселений в округе оставались как бы ото всех в стороне. Жители других герцогских поселений были в этой местности редкостью, а представители других герцогств и графств вообще считались здесь чужаками. Практически не появляющиеся тут куштамцы и вилидергонцы являлись чуть ли не посланцами из другого мира, которые, в свою очередь, считали, что оказались в самой дальней и глухой дыре, где нет ничего интересного и от куда необходимо сматываться как можно скорее.
А за Нольфом карта кончалась.
Но ведь что-то же должно быть, так же как и за Визальскими Скалами. Да и Бескрайний Океанум не может на самом деле быть бескрайним. Где-то должен быть и у него конец. Берег другой земли, например, за которой может быть следующий Океанум. Один чудик из Аусерта однажды, перестаравшись с яблочным сидором, выдвинул версию, что Мир Юэ имеет вид шара, но это предположение никем не воспринялось всерьез и осталось в памяти гостей «Гуся и Тетерева» лишь как неудавшаяся шутка. Ведь если бы Мир Юэ был округл, то и изображался бы на шарообразных предметах, а не на плоских. Ведь так?
В-общем, что-то тут было неправильно и с каждым днем сомнения по поводу трех государств у Райгебока росли.
– Ты хочешь знать, где кончается Мир Юэ? – спросила мама, но Райгебок отрицательно покачал головой. Где кончается Салкия и других два государства он представлял по карте. Его мучил вопрос, ЧТО ДАЛЬШЕ.
– А я не знаю, – ответила мама. – Никто не знает, Райгебок.
Чудовище разочарованно смотрело на маму. Такой ответ его не устраивал. Мама взяла с пола один тюфяк с соломой, поставила его поудобнее и села на него. Собачка Су прыгнула ей на колени. Монстр остался стоять у слюдяного оконца, за которым хозяйничала ночь.
– Наш мир таков, какой он есть. Таков, каким его сотворили Трусливые Создатели, если они есть. – Узелочек на ночном чепце не развязывался и мама помогла себе зубами. – Никому не известно, что за границами нашего мира. Никто туда не ходил, а если и ходил, то не возвращался.
Райгебок спросил почему.
– Потому, что так угодно Трусливым Создателям, если они есть, ответила мама и посмотрела на сына, готовясь к следующему вопросу, который Райгебок обязательно должен был задать, ибо такой ответ он слышит постоянно и его это не устраивает. – Другого ответа у меня нет, сынок, – мама пожала плечами. Чудовище отвернулось к окну. Свет в окне семейства Скау по-прежнему мерцал. Наверное, маленький Скаускай рассказывает сестре о сегодняшнем путешествии на Нольф за угрями-светометами. И, конечно, о том, как испугался Райгебок, когда увидел вместо младшего братика кучку углей. Это было очень потешно, от хохота Скаускай била сильная икота полпути до деревни.
Райгебоку было не смешно.
Никто не мог успокоить его душу, неопределенные ответы лишь подбрасывали хвороста в печку его любопытства. Он еще поговорил с мамой на другие темы и, наконец, лег спать.
Утром он проснулся от какого-то шума, доносящегося со двора, а точнее – со стороны сарая. Монстр протер глаза и сонно взглянул в окно, небо едва начало светлеть, в это время все должны еще спать, еще очень рано. Сквозь еще не отпустившую его дрему Райгебок услышал крик отца и тут же вскочил на ноги, опрокинув ковшик с водой, стоявшую в его сенях на бочке. Что случилось в такую рань? Прежде чем Райгебок вспомнил, что сегодня утром отец должен собираться в город Лойонц на ярмарку, в сени влетел глава семейства с перекошенным лицом и так сильно торчащей бородой, будто кто-то его только что за нее хорошенько потрепал. Споткнувшись о порог, Райгемах наступил собачке Су на хвост, двумя шагами пересек сени и скрылся в доме, однако, не успел Райгебок решить – последовать ли ему за отцом или выскочить на улицу и узнать в чем причина такой громкой суматохи, глава семейства Райге уже возвращался с длинной секирой, выкованной когда-то для безвестного война ордена Триумфального Беркута. Сам рыцарь погиб в бою с куштамцами в то далекое время, когда между королем Салкии и басилевсом Вилидергонии шел конфликт на почве дележа некоторых спорных рыцарских угодий – фьйофов. Райгемах купил эту секиру на рынке у торговца оружием, который думал, что глава семейства Райге ни кто иной, как потерявший в бою свое оружие достопочтенный рыцарь. А Райгемах просто хотел перепродать секиру другому человеку – молодому оруженосцу, проигравшему в кости доспехи и оружие своего хозяина и пытавшемуся собрать хоть что-то, что бы не гневить рыцаря. Когда Райгемах нес эту секиру несчастному оруженосцу, то вместо молодого парня встретил лишь свору собак растаскивающих кишки обезглавленного тела пристрастившегося к игральным костям бедолаги. Хозяин-рыцарь поступил со своим слугой так, как подсказывала ему его доблестная совесть, а длинная секира так и осталась в доме семейства Райге в ожидании своего часа. Прекрасная добротная секира, регулярно смазываемая гусиным жиром, не потеряла своей остроты и блеска и вполне могла бы еще долго послужить в боях, хотя в последние годы такой вид оружия терял былую популярность. Солдаты стали предпочитать что-то менее тяжелое, такое как алебарда или вульж, становившийся популярным в центральной Вилидергонии.
Поэтому за неимением иного применения, иногда Райгемах рубил секирой капусту.
Райгебок следил за беготней отца, стараясь выговорить вопрос: «Что произошло?». Неужели на Аусерт напали разбойники? Враги? Но кто? Стачки с рыцарскими отрядами вилидергонского короля Тшерда Креджича Второго давно быть не может, великий король стар и немощен и подписал мировую со всеми врагами. Если только он покинул земной мир и трон перешел к его старшему сыну Тшерду Креджичу Третьему? Но все равно деревня Аусерт находится слишком далеко до границы с Вилидергонией, даже до соседних поселений никогда в истории не доходили захватчики, герцог Ваершайз, которому принадлежит эта территория никогда бы не позволил ни одному чужаку обнажить меч в его владениях. Что говорить о врагах, если даже местных разбойников Его Светлость рубит на куски и бросает на обед своим псам.
Тогда, быть может во дворе разбойники? Но от них есть цепы, колья, моргенштерны, вилы и просто дубины. В доме валялся еще и старый видавший не одно смертоносное сражение северовилидергонский щит, и если бы на Аусерт напал враг, отец прихватил бы и его, хоть и не владел приемами защиты.
Тем временем глава семейства уже выбежал из дома, за ним бежала Райгеслина. Брат-близнец Райгебока уже выскакивал из кровати, прыгая на одной ноге, а вторую стараясь сунуть в деревянный башмак. Маленький Райгетилль не просыпался. Отец подбежал к сараю, бормоча под нос ругательства, где вспоминал и Трусливых Создателей и матерь салкийского короля. У сарая стояла, с сияющими в предрассветной темноте желудками-мешками, вчерашняя телега с которой Райгебок ходил на реку Нольф. Рядом на боку лежал их бык Черный Нос. Старый бык конвульсивно дергался и храпел. Подбежав вплотную, Райгебок увидел, что Черный Нос лишен грудины и передних ног, вместо них – обугленное мясо и черная кровяная корка. Нестерпимо воняло паленой плотью. Отец размахнулся секирой и верхним ударом махнул оружием. Голова Черного Носа отделилась от туловища, тело славного быка дернулось в последний раз и расслабилось навсегда.