Райская машина
Шрифт:
Я расхохотался и показал Гордею язык.
2
Человек, тебе надобно перестать быть человеком, если ты хочешь попасть в Рай; Бог принимает только других богов.
…Мерлин всё-таки уговорил шамана попить чаю и всучил ему пачку шоколадок для детей.
– Помалу можно, – милостиво кивнул Чарчикан. – Только в тайге дантистов нет…
Потом они спустились в подвал, где Анатолий Никифорович долго
– У меня есть такая, – сказал шаман. – А эти… – он небрежно махнул рукой на дорогие штучные карамультуки. – Не перед кем мне хвастаться. Возьму, пожалуй, вот что…
И снял со стены бразильский нож мачете – массового производства.
– Привяжу к древку – получится пальма, – пояснил он. – Настоящую просил в музее у Вальки – не даёт…
Потом Чарчикан устремился в кладовые, набрал дратвы, ниток, иголок, ремешков каких-то, инструментов…
– Вот ты объясни, – сказал он. – Почему рыбий клей держится при любом морозе, а эпоксидная смола того?
Нашёл у кого спрашивать!
Вечером шаман заявил:
– Ещё одна просьба есть. К тебе лично.
– Да пожалуйста, – сказал Мерлин. – Если я в силах…
Чарчикан оглядел его критически.
– В силах, – постановил он. – Сегодня у нас ночевать будешь.
– Это ещё зачем? – охренел Мерлин.
– Со Светкой ляжешь, – просто сказал шаман (на самом деле он выразился ещё проще). – Ей уже пора. Не с братьями же ей спать?
– Вот ничего себе, – сказал Роман Ильич.
– Свежая кровь! – Чарчикан поднял толстый палец. – Генофонд по-вашему… Блуд – это в городе, с жиру, а здесь – закон природы…
…На прощание шаман подарил Мерлину свою трубку. Она изображала голову хитрого сморщенного старичка в капюшоне.
– Я знаю, что не куришь, – опередил Мерлина Чарчикан. – Это у нас будет вроде как пароль. На всякий случай. А себе я новую вырежу…
Роман Ильич стоял на крыльце и долго смотрел вслед аргишу, пока последние нарты не скрылись среди деревьев. К вечеру пойдёт снег и скроет все следы…
А Светку по-настоящему звали Алтынэй.
Глава 27
1
…Евроремонт в моём жилище резко продвинулся: бригада бабушки Звонарёвой тщательно облицевала нежно-салатной плиткой ванную, так что стало действительно впору подумать о джакузи – наша старая ванна выглядела теперь совершенно плебейской.
Даже строгий Борюшка остался доволен работой дочек:
– Не пропадут с голоду! Поехали, мама, поздно уже…
Трудолюбивое семейство отбыло. Остались мы с Гориком и Киджаной. Лайбон был сумрачен, Гордей Кулешов озабочен.
– Роман Ильич, – сказал он. – Как же эти… им даже имени нету… сумели так развести людей?
– А потихоньку, – сказал я. – Вот ты ещё молодой был,
– А при чём здесь досмотр?
– Да дело не в досмотре, – сказал я. – Дело в людях. На какое ещё унижение они согласны? Ага, это съели. Нельзя ли ещё чего-нибудь попробовать, чтобы жизнь мёдом не казалась? Так, и это схавали безропотно… Вот постепенно и дошли до нынешнего абсурда: то ли ты пассажир, то ли заключённый…
– Вообще-то вы не знаете, – сказал студент. – Сейчас летают мало – все борты и керосин служат делу Эвакуации. Даже в соседний город съездить – проблема. Железная дорога перегружена. Нужны очень веские причины…
– Вот видишь, – сказал я. – Получается средневековая деревня. В ней можно прожить всю жизнь и не узнать, что есть на свете другие селения и города. Всю информацию черпаешь из телевизора, а там что надо, то и покажут… Так что не надейтесь на контрпропаганду… Миром правят авгуры и перемигиваются между собой… Ты знаешь, кто такие авгуры?
– Уж как-нибудь, – обиделся Горик.
– Вот и молодец. И потом, наверняка кто-нибудь в мире пробовал протестовать, бороться…
– Так я вам уже объяснял про учёных-нигилистов. А с теми, кто за оружие хватается, разговор короткий: принуждение к миру…
– Замечательная формулировка, – сказал я. – Универсальная, можно сказать, всеобъемлющая… Тебе, впрочем, Химэй не грозит: новому миру нужны молодые, здоровые, образованные… Белые, в конце концов… И президент нынешний сказал, что Россия вошла в «золотой миллиард» как равная…
– Выходит, что Гитлер победил?
– Выходит, – вздохнул я. – Только не так, как он замыслил. Эти ребята стараются не перегнуть палку насчёт расизма. Они гениально придумали: бедные, старые, больные – вне очереди! А это, по большей части, люди другого цвета кожи… Хотя чёрным миллионерам тоже не о чем беспокоиться… А евреи попросту отошли в сторону и не мешают этим играм…
– Вот у вас, Роман Ильич, всё выходит ясно и понятно. Панин ценил вас за дело… А когда пробуешь сам…
– Так ведь всё сделано для того, чтобы ты не думал. Не видел абсурда, не чувствовал противоречий… Кажется, для этого и язык специальный изобрели: я, например, в официальных сообщениях ничего не понимаю. Вот стихосложение по-латыни – версификация. А что такое диверсификация?
Гордей пожевал губами.
– Хрень получается, – объявил он.
– Что и требуется от термина. Можно сказать «уничтожение», а можно – «оптимизация». Поди гадай, что имеется в виду: человек, деревня, библиотека! Когда-то расстрел назывался «десять лет без права переписки», для благозвучия. А у нынешних властей намерения поначалу были самые благие – образованность свою показать…