Раз за разом. Doing it All over

Al Steiner

Трейси затем перевела разговор в другое русло, рассказывая, чем она собирается заняться этим днём. Она хотела снова одолжить мою машину, чтобы пойти на футбольную вечеринку. Сегодня я никуда не собирался, поэтому ответил, что она знает, где лежат ключи. Не прошло и двадцати минут, как она вышла за дверь.

Нина позвонила пару минут спустя и радостно сообщила, что её родители не были против, чтобы она сегодня куда-то шла. Казалось, она даже злорадствовала, пока говорила мне это. Когда я повесил трубку, моё настроение сильно улучшилось. Сегодня я

увижусь с ней. Это всегда делало меня счастливым. Возможно, я ошибался насчёт её родителей. Может, они просто беспокоились, что она проведёт Новый Год неизвестно где. В конце концов, Нина знает своих родителей лучше, чем я, так ведь?

Когда я уже собирался подняться наверх, чтобы принять душ, отец шатающейся походкой зашёл на кухню. На нём был болтающийся халат, его волосы в полнейшем беспорядке, лицо небритое, а в глазах боль и сожаление.

"Ох, Боже", - простонал он от боли, направившись к шкафчику. Когда он прошёл мимо, я учуял запах выпивки. Запах, с которым я, за время своей карьеры фельдшера, стал слишком близко знаком.
– "Больше никогда..."

"Слишком много выпил прошлой ночью?", - спросил я его, когда он неуклюже достал из шкафа большой стакан и практически обронил его.

"Уххх...", - прохрипел он, включив воду в раковине и наполнив стакан.
– "Никогда не пей, Билл", - наставлял он меня.
– "Никогда."

"Приму к сведению", - ответил я ему, наблюдая, как он опорожнил весь стакан воды за три глотка. Он заново наполнил его и вернулся к шкафчику за аспирином.

Когда я закончил принимать душ и вернулся вниз, он лежал на диване, закутавшись в плед, и смотрел футбол. Казалось, он был в полной прострации. Я даже не был уверен, видит ли он что-то на экране. Я весело улыбнулся, думая, что будь я нормальным подростком, меня бы повергла в ужас сама идея, что моя девушка придёт и увидит, как мой отец валяется в халате на диване.

"Нина скоро придёт", - сказал я ему, только чтобы предупредить.

"Угу", - прохрипел он, даже не повернув голову.

Когда пришла Нина, мы пошли в мою комнату. Не из-за желания пообжиматься, и не из-за стыда за вид моего отца, а чтобы не шуметь внизу, где были оба моих родителя. Сейчас они явно не в настроении для разговоров.

Мы сидели на моей кровати и болтали, пока альбом Simon and Garfunkel проигрывался на минимальной громкости. Вернувшись, я пересмотрел свои взгляды на некоторые вещи, и понял, что музыка восьмидесятых по большей части сосёт.

Видимо, дело было в приходе MTV, из-за которого группы старались хорошо выглядеть на камеру, а не создавать качественную музыку. И так как я не мог слушать музыку девяностых, когда всё это движение слегка сбалансировалось, мне приходилось в отчаянии слушать музыку шестидесятых и семидесятых. К моему удивлению и радости, она была вполне себе неплохой. Мне даже удалось заинтересовать Нину в этой музыке.

Мы обсуждали песню, которая играла в данный момент, когда до меня донёсся звонок в дверь.

"Понимаешь", - продолжил я объяснять, - "он музыкант, который

пытался пробиться в Нью-Йорке, но у него не получилось. Примерно в этом суть песни. Последний куплет подводит итог, говоря тебе, что он потерпел неудачу, но он продолжит сражаться."

"Это словно поэзия", - сказала мне Нина, большой поклонник поэзии.

"Да", - согласился я, - "как и любой хороший текст в песне. К этому и нужно стремиться. Это то, чего не хватает во всём современном говне. Они просто повторяют одну и ту же фразу, танцуя под бит синтезированных барабанов. Это не музыка, это..."

Я внезапно остановился, услышав разговор на повышенных тонах снизу. Одним из говорящих был мой отец. Он пытался что-то спокойно объяснить, но второй голос постоянно перебивал его. Когда он прокричал "Где она?!", Нина навострила уши.

"Папа!", - внезапно сказала она.
– "Это папа!"

"Ох блять", - пробормотал я, слыша, что голос моего отца тоже повышается.

"Что нам делать?", - спросила меня Нина.
– "Что мой отец здесь делает?"

"Думаю, нам стоит спуститься и узнать", - сказал я, уже зная ответ на это, - "пока наши отцы не стали друг другу морды бить."

"Билл?", - спросила она, выглядя очень перепуганной.

"Пошли", - сказал я, вставая с кровати.
– "Мой папа, конечно, моложе, но твой был на войне. Не хочу, чтобы мой отец пострадал."

"Билл!", - послышался голос отца снизу.
– "Спустись сюда с Ниной на минутку."

"Идём", - сказал ей я.
– "Похоже, шутки кончились."

"Господи, Билл…", - сказала она, покачав головой.

Глава 9. Часть 10.

Спустившись вниз мы увидели, как мой отец, всё ещё в своём халате, небритый и дерьмово выглядящий, стоял напротив отца Нины, который был гладко выбрит и одет в брюки и свитер. Он стоял у входной двери и, заметив Нину, яростно шагнул вперёд.

"А ну тащи сюда свою задницу, девочка!", - прокричал он.
– "Как ты могла говорить мне, что идёшь к друзьям, и приезжать на нашей машине к дому этого подонка?!"

"Папа!", - прокричала Нина в ответ, не двигаясь.

"Погодите!", - яростно вставил мой отец. Я слышал, как он начинает выходить из себя.
– "Вы приходите в мой дом и называете моего сына..."

"Ваш сын - величайший подонок на свете!", - заявил мистер Блэкмур.
– "И Вы, сэр, вырастили эту грязную свинью. С моей стороны Вы ничем не лучше его, и мне больше нечего Вам сказать. Я пришёл сюда забрать свою дочь, прежде чем Ваш сын надругается над ней самым ужасным способом. Я лишь молюсь, что этого ещё не произошло. Нина, иди сюда!"

"Папа!", - прокричала Нина и слёзы потекли по её лицу.
– "Что ты делаешь? Я люблю Билла!"

"Любишь?!", - рыкнул он, повернувшись ко мне.
– "Вы просто низшая форма жизни на планете, молодой человек. Нина, СЮДА!", - приказал он.