Разборки под прикрытием
Шрифт:
– Пока о моем маршруте не знает никто из вас, я спокоен, я совершенно спокоен. Это аутотренинг, – объяснил Гринчук. – А что мне прикажешь еще делать? Бункер копать?
– Например, взять бронежилет. Ствол… Хочешь, я тебе ствол выпишу на постоянное ношение? Имеем право, между прочим.
– Про ствол я подумаю, а ты подумай, пока, про некого Черного Таплиера. Я видел на фотографии Ингу на фоне крепостной стены, думал, это та, что на горе, старая. Но тут мне подсказали…
– Мне самому туда наведаться, или подождать тебя?
– Тебе взять у прокурора бумагу с разрешением на обыск, а если прокурор вдруг закочевряжется, намекни, что у меня не только от министра писулька имеется, но и визиточка генерального прокурора. Могу предъявить. Ваш прокурор готов к такой неожиданной радости, как беседа с начальством? Или вы этого жаждете?
– Тяжелый ты человек…
– Заподлистый, – подсказал Гринчук. – Некоторые называют меня заподлистым. И, в связи с этим, прошу никого за мной не пускать. Нервы у меня не железные, могу испугаться… И вот еще что…
– Слушаю, – устало вздохнул Сергеев.
– Ты, пока бумаги у прокурора будешь оформлять, пошли кого-нибудь к Тамплиеру вашему. Просто так, на всякий случай. По старой жандармской формуле – всех впускать и никого, соответственно, не выпускать. Особо талантливых своих сотрудников туда не гони, а вот кого попроще, но дисциплинированных… Чтобы в дыню вкатали без сомнений при возникновении необходимости. Есть такие?
– Ну, как не быть… – протянул Сергеев.
– Вот и ладушки, – заключил Гринчук. – В течение двух часов меня не беспокоить. И подготовить информацию о том, что, где, когда и с кем делала моя жена после своего приезда в Приморск.
Когда Гринчук вернулся к столу, хозяин в стороне мыл посуду, а Аркаша Клин задумчиво смотрел на кружащихся над двором стрижей.
– Спасибо за обед! – сказал Гринчук. – Мы пойдем.
– Хорошо, заходите в гости! – Рубин помахал мокрой рукой. – И ты, Аркадий, обязательно…
– Обязательно, – сказал Аркадий.
Гринчук задумчиво поцокал языком. Похоже, радость от встречи не была обоюдной.
Интересно, а кто из них врет?
Пока они молча шли к гостинице, Гринчук думал об этом. Еще он думал о том, когда же местный мэр попытается с ним встретиться.
Гринчук о многом успел подумать, пока они шли к гостинице.
Там, в холле, их ждал Стоянов.
Он снова был в отглаженной рубахе, в отутюженных светлых брюках. Только ссадины на лицеи глубокая царапина на левой щеке напоминали о недавних приключениях.
– Значит, – сказал Гринчук Стоянову, – слушай боевой приказ. Ты вместе с Аркашей отправляешься в прогулку по городу. Куда Аркаша захочет, туда и идете.
– Я никуда не хочу, – возразил Аркаша. – Тем более – с ним.
– Хочешь. Конечно, хочешь. Но молчишь из-за врожденной скромности. Ты отправишься на прогулку, будешь ходить по родному городу и внимательно смотреть, а не изменилось ли в нем чего. Дома, кабаки, казино – понятно, появились новые. Но вот что-то, что тебе бросится в глаза… Странное, новое, необычное. А капитан Стоянов будет охранять тебя, пуще глаза. И, не дай бог ему сделать что-нибудь не так. Понял, капитан?
– Понял, но…
– Капитаны, которые старшим по званию говорят «но», никогда не становятся майорами. Вот я, например, не стал.
– Но вы же подполковник?
– Вот, подполковником стал, а майором – нет. Не довелось, – Гринчу огляделся. – А я посижу, пока, на этой замечательно летней площадке ресторана.
Стоянов и Аркаша вышли.
Гринчук выбрал себе столик поближе к улице, но сесть не успел – появился Котик.
– Знакомые всё лица! – сказал Гринчук, хлопнув пацана по плечу. – Пошли.
Котик вздрогнул от неожиданности. Поздоровался, неуверенно. Не подавая руки.
Минут пятнадцать они поблуждали по раскаленным улицам, «хвоста» не было. Сергеев намек понял, а никто больше, по-видимому, передвижениями Гринчука не интересовался.
В переулке стояла машина, Котик сел за руль, а Гринчук расположился сзади.
– Ничего, если я не буду с тобой вежливо разговаривать, чтобы скоротать время в пути? – осведомился Гринчук. – Вот и хорошо. Ты помалкивай и крути руль.
Котик тяжело вздохнул. Машина, на этот раз просто «девятка», тронулась с места.
Черный Тамплиер, подумал Гринчук. Забавный персонаж в таком городе, если вдуматься. А ведь мне говорили, что обнаружили тогда, при давней проверке, чуть ли не школу сатанистов. Похоже, имели в виду именно «Черный замок».
Как-то быстро нарисовался этот дьявол. И имечко себе выбрал товарищ. Наверное, чтобы никто мимо не прошел.
К дьяволу не водили, сказал Аркаше Стоянов. И повторил уже при Гринчуке, к дьяволу не попал. Дурацкая фраза. Режет слух. Может, стоило не с Олегом болтать, а с капитаном разобраться? Прижать его, поинтересоваться, что это за оговорочки у него, прямо по Фрейду.
Машина въехала на поляну. Остановилась.
– Вон туда, – сказал Котик, указывая пальцем вперед и не оборачиваясь к Гринчуку. – Олег приехал только с нами. Синяк приглядывает за дорогой.
– Отлично, Константин, – Гринчук вышел из машины, наклонился к водительскому окну. – Тебя ведь Константином мама называла?
Котик промолчал.
– Такие вот дела, Константин Викторович Ясинский, – покачал головой Гринчук. – Уже почти тридцать годков, а все Котик. Не нагулялся еще?
Олег и Абрек сидели на камне.
Увидев Гринчука, Абрек встал.
– Сидите-сидите! – махнул рукой Гринчук. – Извините за выражение. Значит, мы хотели договориться?
– Понимаешь, – начал Большой Олег, но замолчал, потому что Гринчук, спокойно улыбаясь, посоветовал ему заткнуться.
– Рот свой поганый закрой и слушай, что я тебе скажу. А ты, Абрек, тоже помалкивай, и в разговор вступай, только когда я прикажу, – Гринчук присел на камень.
Их тут валялось предостаточно.
Большой Олег медленно закипал. Снизу вверх, как жидкость в градуснике, по его лицу поднялась краска. Желваки напряглись, скрипнули зубы.