Разбойник Хотценплотц и хрустальный шар
Шрифт:
«Уважаемый господин Димпфельмозер!
В свой смертный час я доверяю бутылочной почте одну тайну. Все богатства в деньгах и золоте, которые в продолжение своей долгой жизни я жадно копил, лежат нынче зарытыми в пожарном депо нашего городка. Вам поручается обеспечить их полицейскую сохранность и распределить их среди бедных людей. В противном случае я не нацду в могиле успокоения.
Желающий
Грешник.
Принять во внимание: сокровище заколдовано. Изымать его следует в полнолуние, иначе ничего не получится».
Хотценплотц протер глаза и ущипнул себя за нос. Никакого сомнения, это ему не снилось!
Известие о ценном золотом кладе в пожарном депо заставило его на некоторое время забыть обо всем на свете. Касперль и Сеппель воспользовались этим и бросились наутек. Хотценплотц заметил это слишком поздно.
— Стойте! — закричал он им вдогонку. — Остановитесь, разрази вас гром, остановитесь!
Для выстрела из перцового пистолета было уже слишком далеко, а бежать за ними он не захотел. К чему? На сей раз ему было не до Касперля с Сеппелем. В один миг он получил то, что было в тысячу раз важнее.
«Но можно ли верить тому, что здесь написано?» — размышлял он.
А почему, собственно говоря, не верить этому? Бутылка ведь как-никак была запечатана.
Он скрутил письмо в трубочку и сунул его в карман штанов.
«Я должен основательно разобраться с этим зарытым кладом, — решил он. — При помощи ключа от пожарного депо мне это труда не составит. Кроме того, у нас сегодня полнолуние, и это большая удача».
То, что ему отныне надлежало поступать в высшей степени осторожно, разумелось само собой.
Он намеревался дать себе достаточно времени и тщательно разведать окрестности пожарного депо. «Осторожность прежде всего, — думал он. — Если мне повезет, то завтра я стану богатым человеком и смогу позволить себе бросить разбойное ремесло. Будем надеяться, что ничего не помешает!»
Тридцать шесть пуговиц
Касперль и Сеппель были довольны, ибо с Хотценплотцем все получилось как надо. Они не сомневались, что он клюнул на их удочку с бутылочной почтой.
Вечером они попросили бабушку закрыть их в пожарном депо на замок. Это было необходимо, поскольку депо запиралось только снаружи. Бабушка вынула ключ и пожелала им удачи.
— Смотрите в оба, чтоб не дать маху! Этот человек готов на все. Не будь ваш план столь хорош, основания для опасений действительно нашлись бы.
Тем не менее, бабушка боялась за них, даже если и не подавала виду. Чтобы переключиться на другие мысли, она по дороге домой завернула в гости к живущей по соседству госпоже Бэнш. Госпожа Бэнш угостила ее чаем с леденцами. Затем обе дамы пустились в разговоры, и так как они по большей части говорили одновременно, ни той ни другой не было скучно. Время пролетело незаметно, и когда бабушка отправилась наконец дальше, было уже довольно поздно.
В гостиной ее дома горел свет. Господин старший вахмистр Димпфельмозер сидел на диване. Он завернулся в одеяло и выглядел не особенно счастливым.
— Где же вы пропадали так долго, черт побери!
— А в чем дело? — спросила бабушка.
— А дело в том, что я уже давно мог бы быть на службе, если бы из пожарного депо вы направились прямиком домой! Вот — полюбуйтесь!
На комоде рядом с диваном лежал второй мундир, свежевычищенный и отутюженный.
— Едва вы ушли, — сказал Димпфельмозер, — как в дверь позвонили, и на пороге оказался мальчик-ученик из химчистки с пакетом под мышкой. Низкий-де поклон от шефа, и поскольку дело касалось меня, они поработали сверхурочно.
— Ну, вот видите! — воскликнула бабушка. — Превосходно! Теперь вы понимаете, что можно всего достигнуть, если поддать людям немного жару. Но не могу взять в толк, зачем вы до сих пор рассиживаете здесь полуголый? Почему вы еще не одеты?
Господин Димпфельмозер грустно посмотрел на нее.
— Пуговицы! — проговорил он, пожимая плечами. — Они их все в химчистке обрезали. — Он указал на бумажный пакетик рядом с мундиром. — Я бы уже давно их пришил, если бы знал, где вы держите швейные принадлежности…
Бабушка принесла подушечку для иголок, наперсток и катушку суровых черных ниток. Затею она пришила господину Димпфельмозеру пуговицы на мундир, все тридцать шесть. Сперва пуговицы на брюки, потом пуговицы на китель: на полочку, на карманы, на рукава, на воротник и погоны. Это потребовало достаточно много времени, потому что бабушка неряшливую работу ни во что не ставила.
— Я пришиваю так быстро, как умею, и так основательно, как могу, — сказала она. — Быстрее при всем желании не получится.
Наконец тридцать шестая пуговица заняла место, ей предназначенное. Господин Димпфельмозер облегченно вздохнул. Он в два счета облачился в мундир. Надел каску и пристегнул саблю.
— Бабушка, — сказал он, покручивая усы, — вы даже представить себе не можете, как я вам признателен! Наконец-то снова чувствуешь себя человеком. А теперь, не теряя ни секунды, в пожарное депо! Надо надеяться, что Касперль и Сеппель не допустили там никакого промаха, ибо поимка разбойников — это, как известно, не детские игры!