Разбойник и Мишка
Шрифт:
— Это вы верно, Николай Ильич, сказали. Надо вам теперь завоевать
доверие и любовь Норки, но прежде всего я должен подружиться с вами. Иначе
Норка не признает вас. Она ведь у нас с характером. А тебе, девочка, надо
с ней поосторожнее быть, пока она не привыкнет.
В это время через полуоткрытую дверь со двора, косолапо шагая и сопя,
вошёл черноглазый Витя и, смело подойдя к собаке, погладил её по морде.
— Маленькая, — проговорил он.
Всё, что очень
называли родители.
— Мама! Она укусит его! — закричала Лена.
— Тише... — остановил её Васильев.
Норка спокойно взглянула на малыша и вильнула хвостом.
— Не пугайтесь, — сказал Васильев, — даже самые злые собаки не
трогают маленьких детей.
— Почему так? — удивлённо спросила Лена.
— Наверно, чувствуют, что малыши не могут причинить им никакой
боли? — спросила Мария Павловна.
— Безусловно, — подтвердил Васильев.
— Ну, а я для неё большая, что ли? — обиженно сказала Лена.
— Ишь какая хитрая! — улыбнулась Мария Павловна. — То всё твердит,
что большая, а сейчас захотелось быть вдруг маленькой.
— Ну и не буду дружить с ней, подумаешь...
Норка инстинктивно разделяла всех людей на друзей, которые были
близки её хозяину, и к этим людям она относилась доверчиво, и на чужих,
которые были далеки от хозяина. Эти люди были ей безразличны, и к ним она
относилась со скрытой недоверчивостью. Васильев дружит с новым для неё
человеком, он вместе с ним ест за одним столом, ходит по городу, мирно
беседует, и Норка, сопровождая их, стала относиться к Николаю Ильичу
спокойно, дружелюбно. Попробовал Николай Ильич её кормить, но она не
приняла пищу и даже отошла подальше от него. А сейчас Васильев приказывает
ей принять от Николая Ильича. Он говорит строго и ободряюще:
— Можно, Норка, можно... Ешь.
Собака вяло подходила к кормушке и с предосторожностью, нехотя,
поедала угощение, посматривая то на Васильева, то на Николая Ильича. Всем
своим равнодушно-подневольным видом она как будто хотела сказать новому
человеку: «Ну что ж, если так хочет мой хозяин, я съем свой обед, сделаю
вам такое одолжение, но на мою дружбу вы всё равно не рассчитывайте...»
Потом Васильев стал уходить из дому как раз в те часы, когда надо
было кормить собаку, и Норка стала принимать пищу от Николая Ильича, не
оказывая при этом новому кормильцу никаких особых признаков внимания.
Попыталась ухаживать за Норкой и Лена, но Васильев категорически
запретил:
— Нельзя, Леночка. Иначе она не привыкнет к папе и не будет его
водить.
— Но ведь мы вместе живём... — обиженно
— Ты не расстраивайся, Леночка, — успокоил её Васильев. — Норка всё
поймёт, когда я уеду от вас, и она привыкнет к папе. Вот тогда и ты будешь
ухаживать за ней.
— Дядя Ваня, а почему вы ей разрешаете играть с Витей?..
— Потому, что он маленький.
Получилось так, что после первого же смелого знакомства Витя приобрёл
у Норки какое-то особое расположение. Он не только гладил её, но даже
трепал за уши и брал за нос. Норка играла с ним: бегала по комнате,
приседала и взлаивала. Витя гонялся за ней и весело смеялся.
Однажды Васильев ушёл на целые сутки, и Норке пришлось остаться одной
в семье Малининых. Среди членов семьи она уже заметно предпочитала Николая
Ильича: всё приятное теперь исходит от него, он такой спокойный, добрый.
Правда, он не такой уверенно-строгий, как Васильев, но зато он ничего от
неё не требует. Лишь кормит и ласково говорит: «Норка, Норка».
Вечером она забеспокоилась. Подошла к двери и, царапая её лапами,
заскулила, попросилась на волю. Очевидно, она хотела найти Васильева.
— Нельзя, Норка, нельзя, — сказал Николай Ильич, — ложись...
Не дождавшись хозяина, поздним вечером Норка легла около пустого
дивана, на котором спал Васильев. А ночью Николай Ильич проснулся и
услышал около своей койки сопящее дыхание собаки. Она лежала на полу,
свернувшись клубком. Николай Ильич прошептал: «Норка!» — и легонько
погладил её по голове. В ответ на ласку собака сдержанно, один раз,
лизнула ему руку и осталась с ним рядом до утра.
Потом Васильев совсем ушёл от Малининых на другую квартиру, недалеко
от них, и заходил к ним лишь изредка. А Норка уже так привыкла к Николаю
Ильичу, что стала выполнять его простые команды: «сидеть», «гуляй»,
«лежать». Делать это было легко, тем более что всякий раз она получала от
Николая Ильича кусочек вкусной колбасы.
Прошло две недели. Васильев надел на собаку шлейку, а поводок
пристегнул к поясному ремню слепого. Правее Николая Ильича пошёл Васильев,
подав Норке команду:
— Вперёд!
Норка охотно пошла. Они повернули налево, затем пересекли улицу.
Норка точно выполняла все команды Васильева.
На другой день они отправились опять на работу, но Васильев шёл уже
не рядом с Николаем Ильичом, а по левой стороне улицы, изредка посматривая
на них. Команду подавал Николай Ильич сам. Норка издали, через улицу,
видела Васильева и точно выполняла приказания Николая Ильича, который шёл