Разбуди меня

Zetta

В этом я похож на неё.

— Так, двенадцатый ряд... — прошептал он вслух, прогоняя эту мысль, являющуюся зародышем мучительного монолога души, на задворки сознания; палочка с невербально зажжённым на кончике светом взмыла над головой, освещая тёмный проход между стеллажей, а нетерпеливые пальцы побежали по корешкам книг. В Запретной секции не действовали Манящие чары, поэтому искать нужную книгу приходилось вручную. — П, Р, С, Т. Вот она.

Тео проворно вытащил небольшой, но увесистый томик под названием «Трансфигурация. Высший уровень», погасил свет и двинулся в сторону читального зала. До закрытия библиотеки оставалось около полутора часов, и он спешил выписать из этой книги как можно больше необходимых ему сведений. Хранилась она в Запретной секции потому, что в ней была глава, посвящённая лазейкам в Законе элементарной трансфигурации Гэмпа. За сотни лет существования закона было немало «умельцев», которые считали себя выдающимися волшебниками, способными обойти пять принципиальных исключений, и пытались создать из ничего деньги, еду, драгоценные металлы, волшебные субстанции типа философского камня и, наконец, человека. Немудрено, что все они плохо кончили. В книге были подробно описаны производимые ими действия, опыты и эксперименты, но не как руководство к действию, а как предупреждение, чего нужно остерегаться и ни в коем случае не повторять, если не хочешь сгинуть в небытие.

Впрочем, сейчас Тео ничуть не интересовала глава о неудачниках-экспериментаторах. Темой реферата были усложнённые превращения — когда предмет трансфигурировался в живое существо, значительно превосходящее его по размерам. Например первоначальный объект — вилка, а превратить её нужно в лошадь. Вся сложность таких превращений заключалась в том, что внутри трансфигурационной формулы должно было содержаться заклятие умножения либо увеличения, в зависимости от ситуации. Поэтому Тео и взял «Высший уровень» в качестве авторитетного источника, на который можно было сослаться. По его задумке, реферат обещал быть качественным и удовлетворять поставленному заданию — впрочем, как и все его работы за семь лет, не считая тех, что задавал профессор Бинс. Тео терпеть не мог историю магии; более того, он считал этот предмет наискучнейшим из всех, что преподавались в Хогвартсе. И причиной тому был вовсе не Бинс, а бесконечные безликие даты, за которыми прятались многочисленные, с первого взгляда разнообразные, но на деле похожие друг на друга события, произошедшие в магическом мире за несколько веков — время, охватывающее школьную программу. Любому чистокровному волшебнику из аристократической семьи уже с пелёнок вбивали в голову всю эту информацию, считавшуюся в высшем обществе так называемой образовательной базой. Эти восстания, войны и освоение новых земель несли в себе одну элементарную цель: захват власти. Тео давно понял, что вся политика сводилась лишь к обладанию властью и ресурсами — человеческими (такими, как рабочая сила) и материальными (золото, полезные ископаемые и прочее). Поэтому, придя к такому выводу ещё лет в двенадцать, на уроках Бинса он самым наглым и беззастенчивым образом спал, удобно устроившись за одной из парт в дальнем конце класса. Сегодня же ночью, равно как и вчера, спать он не собирался: помимо реферата было ещё обстоятельство, вынуждающее его не смыкать глаз. Точнее, их было даже два: мысли о Гермионе, усиленно отгоняемые Тео прочь, но неустанно возвращающиеся в его гудящую от тяжких дум голову и вызывающие те паршивые ощущения, которые вроде как принято называть душевными муками; и, конечно, кошмары с участием Волан-де-Морта, вновь вернувшиеся в его подсознание.

Первый такой рецидив произошёл через день после разрыва с Гермионой. В первую ночь он вообще не прилёг, меряя шагами спальню, а затем, когда явился Малфой — опустевшую гостиную, и всё думал, размышлял, рассуждал, предполагал, убеждался, делал выводы, ругал себя, матерился, взрывался, успокаивался, снова выходил из себя и терзался, терзался, терзался...

А следующей ночью, когда он, обессиленный самоистязанием, мечтал забыться сном, ему приснились знакомые узкие зрачки, злые, багровые, окрашенные цветом крови и мести, и когтистые пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в его горло.

Он проснулся в кромешной тьме, судорожно глотая воздух ртом, и никак не мог нащупать палочку, которая упала с разворошённой кровати и куда-то укатилась. Ещё не до конца различая, сон это или явь, в приступе ярости, смешанной с животным страхом от всего увиденного, он внезапно для самого себя зажёг огонь Люмоса, не произнеся ни слова. Яркая вспышка света под соседней кроватью дала понять, что его волшебная палочка находится там. Тео метнулся вниз, быстро схватил её и молниеносным движением зажёг все свечи, какие только были в комнате. Спальня озарилась множеством огоньков, и только тогда, немного очухавшись, Тео осознал, что минуту назад стихийно применил беспалочковую магию.

— Ух ты! — выпалил он, ожидая, что посреди пустой комнаты его голос прозвучит как гром среди ясного неба, однако на самом деле вышло еле слышно. Перед внутренним взором вновь возникли два красных вертикальных зрачка, и Тео вдруг захохотал как ненормальный: — Ну надо же! Хоть какая-то польза от тебя, мразь! И что, за этот всплеск самой крутой в мире магии я должен сказать спасибо тебе, достопочтенный Тёмный Лорд?

Той ночью он больше не лёг, а метался по комнате, то дико хохоча, то зло круша всё, что попадалось под руку, тут же чиня и вновь разбивая. Утром он был почти уверен, что сошёл с ума, но, как показал наступивший день, у него не было ни малейшего шанса впасть в блаженное безумие. Пришлось взять себя в руки и с тех пор вернуться к своему прежнему режиму сна раз в трое-четверо суток. Как ни странно, это утомляло его не так сильно, как раньше. То ли он уже выработал привычку, то ли постоянные мысли о Гермионе и новом вторжении в Отдел тайн так его взвинчивали, что спать не хотелось совершенно... В любом случае, его гораздо меньше мучил недосып, зато совесть на пару с мозгом, ночью работающим в разы яснее, чем днём, с лихвой на нём отыгрывались.

Он уже вышел из Запретной секции и закрыл за собой решётку, заперев её заклинанием, как вдруг в царящем здесь полумраке кто-то споткнулся и налетел прямо на него.

— Вашу мать, под ноги не учили смотреть? — раздражённо сказал Тео, тем не менее помогая незадачливой девушке подняться и отстраняя от себя, чтобы разглядеть лицо. В глаза бросилась косая чёлка и чёрно-жёлтый герб с изображением барсука. — Мерлинова борода, Джоунс?

— Надо же, ты ещё помнишь мою фамилию, — промурлыкала Меган, нисколько не сконфуженная тем, что едва не упала у него на глазах. Тео в голову тут же закралась мысль, что она разыграла это представление нарочно. — А то мне показалось, что ты совсем меня забыл...

— Не показалось, — отрезал он. — Двигай к выходу, Джоунс, библиотека скоро закроется.

— Вот поэтому-то я и здесь, — она игриво провела пальцем по его груди сверху вниз и искушающе — по крайней мере, ей так представлялось — облизнула губы. — Как насчёт задержаться после закрытия?

На этот откровенный вызов Тео отреагировал совсем не так, как она рассчитывала.

— А ты всё такая же недалёкая, Джоунс. Если бы я мог, то обязательно дал бы себе десять очков за версию о том, что ты можешь посетить библиотеку только с целью соблазнить кого-нибудь, но никак не из стремления к знаниям.

— Не кого-нибудь, а тебя, — томно прошептала Меган.

Тео мысленно чертыхнулся.

— Я не в настроении.

— Да ну? А когда будешь?

— Никогда, — холодно ответил он. — Если твои попытки закончились, то позволь пройти.

Он сделал шаг вперёд, но пуффендуйка преградила ему путь, вытянув руки в стороны и положив их на стоявшие друг напротив друга стеллажи.

— Ты что, Тео, в монахи записался? — наигранно-насмешливо произнесла она, хлопая длинными, завитыми с помощью магии ресницами. — Полгода не обращаешь на меня внимания! Но я не намерена с этим мириться, так что попытки не закончились.

— Да нет, маленькая барсучиха, тебе придётся смириться, — Тео начинал злиться. — Отойди по-хорошему.

Меган убрала одну руку, но лишь для того, чтобы театрально прижать её ко рту и ахнуть, округлив кукольные голубые глаза.

— Боже мой, неужели все эти сплетни — правда? Ты влюбился в Грейнджер, а она тебя отшила. Так ведь?

— Это не твоё дело, — прошипел Тео и резко схватил её за талию, чтобы поднять в воздух как пластмассовый манекен — из тех, что стоят в витрине запущенного универмага «Чист и Лозоход лимитед», на самом деле охраняя вход в холл больницы святого Мунго — и, поставив позади себя, быстрым шагом направился к читальному залу.

— Значит, правда, — рассмеялась Меган ему вслед искусственным смехом. — Ну и дурак же ты, Нотт. Ей нужен герой, а не обездоленный разорившийся сирота.

Вспышка заклинания, и пухлые губы Меган шевелились уже беззвучно. Тео повернулся вслед за направленной за плечо палочкой несколько секунд спустя, дрожа от ярости, захлёстывающей его с головой.

— Замолчи немедленно, чёртова кукла, — сказал он с такой злобой, что в голубых глазах Джоунс заплясал нешуточный испуг, а сама она отшатнулась назад. — Была бы ты парнем, с удовольствием бы тебе врезал. А так... Проваливай отсюда и больше не попадайся мне. Никогда. Поняла?