Разбуди меня

Zetta

Чёрта с два я буду прятаться по углам, детка. Ты ведь всегда ощущаешь на себе мои пристальные взгляды и от этого чувствуешь себя как на иголках, так? А мне, в свою очередь, это доставляет несказанное удовольствие, так что я не буду менять тактику.

В баре было ещё не слишком людно — праздничный вечер только начинался — поэтому Тео без труда нашёл хорошее место. Патил и Лавгуд были последними, кто присоединился к остальным собравшимся, и слизеринец сразу выцепил из этой пёстрой толпы ту, которая особенно сильно не давала ему покоя после того дикого поцелуя две недели назад.

На Гермионе, сидевшей к нему вполоборота, было строгое серое пальто, а под ним джинсы и форменный джемпер, но Тео ещё тогда у колонны понял, что ему глубоко плевать, что на ней надето — он с радостью сорвал бы с неё как платье, так и эти дурацкие магловские джинсы. Он заказал сливочного пива, попутно прогнав из-за своего столика Меган Джоунс с подружкой, и уселся поудобнее, закинув ногу на ногу. С каждой минутой народ всё прибывал, и не успел Тео как следует насладиться волнением Гермионы, которая, как это всегда бывало, почувствовала, что на неё смотрит не кто иной как Нотт, но вдруг на свободное место напротив него плюхнулся очередной посетитель.

Тео неохотно перевёл взгляд на нарушителя его недолгой идиллии, и с удивлением увидел перед собой Люциана Боула, бывшего загонщика слизеринской сборной, который играл до прихода Крэбба с Гойлом в команду.

— Боул, чёрт тебя дери! — Тео крепко пожал ему руку; во время учёбы Люциан был одним из немногих на факультете, с кем он ладил. — Какими судьбами?

— Здорово, Нотт! Да я здесь, так сказать, по долгу службы, вот и решил посетить родную обитель в праздник Хэллоуина.

— И где же ты работаешь?

— В портальном управлении, шестой уровень. А здесь торчу потому, что у этого придурочного Аберфорта сломался портал, и меня послали проверить «Кабанью голову».

— Думаю, это последствия битвы за Хогвартс, — сказал Тео, стараясь не сводить глаз с Гермионы и в любую секунду ожидая её ответного взгляда. — Студентов эвакуировали через него десятками, а то и сотнями, так что неудивительно.

— Я об этом ничего не знаю, — Люциан пожал плечами.

— Тебе повезло выпуститься за год до этого.

— Думаешь?

— Конечно.

— А вдруг я бы стал героем битвы?

— Это вряд ли. Лучше расскажи, как протекает твоя министерская жизнь.

Боул рассмеялся.

— Да как — скукотища, каждый день одно и то же! В Хогвартсе круче было. Квиддич, драки, девочки...

— Кстати, о квиддиче, — перебил его Тео, делая глоток пива. — Я занял твоё место, слышал?

— Что-то слышал. Кажется, ты перебил половину гриффиндорцев? Молодец, моя школа!

— Ну не половину, а так, парочку, — отмахнулся Тео, и в это мгновение Гермиона наконец посмотрела на него. Осмысление того, кто перед ней, превратилось в удивление и тут же сменилось испугом пополам с радостью. Она вся зарделась, схватила со стола какой-то листок пергамента и, скомкав его в ладони, поспешила отвернуться к своим многочисленным друзьям.

Как же мне нравится играть на твоих нервах, Грейнджер.

Голос Боула вывел его из приятной задумчивости:

— А кто второй загонщик?

Тео ответил как на автомате:

— До ЖАБА будет Забини. Но мы уже сейчас готовим нового, пятикурсника. Правда, думаю, толку от него будет мало. Вратаря и одного из охотников тоже придётся менять.

— Короче, команда уже не та, что была во времена Флинта, — хохотнул Боул.

— Одна надежда на меня, — без тени скромности ответил Тео. — Забини занят на поле тем, что спасает соперников от моего же бладжера, охотники — те ещё мазилы, Харпер — самая настоящая дырка, а Малфой, хоть и научился наконец ловить снитч, но вот проблема: он не научился делать это вовремя.

Люциан фыркнул и в несколько глотков осушил бокал огневиски.

— Да, я в курсе насчёт вашего проигрыша. Паршиво.

— Неужели, — процедил Тео сквозь зубы, сверля взглядом чересчур весёлого сегодня Симуса Финнигана, на миг заслонившего собой Гермиону, и решил сменить тему: — Что там с Гойлом? Он в Мунго?

— Да... бедняга. В отделении для потерявших рассудок. Мне иногда кажется, что зря тогда Малфой его вытащил. В таких случаях лучше погибнуть, чем остаться на всю жизнь растением.

— Постой, — Тео даже перестал испепелять взглядом Финнигана и в упор посмотрел на Боула. — Так это Малфой спас Гойла?

— Разве ты не знал? — удивился тот.

— Я знал только, что Гойл спятил после того, как Крэбб погиб у него на глазах. Но чтобы Малфой... Да ладно! — он хлопнул ладонью по неровной поверхности стола. — Скажу прямо: он такая же свинья, как и мы с тобой, хитрая и изворотливая. Не мог он спасти Гойла, когда нужно было спасать свою собственную шкуру!

— Да я сам не верил, Тео, но в «Пророке» всё лето об этом писали. Малфои прошли через бесчисленное количество допросов, их поместье много раз осматривали — ты сам знаешь, почему...

Его собеседник скривился, отгоняя подальше мысль о Пожирателях смерти, а Боул, не заметив этого, продолжал:

— Наш спаситель, благородный мистер Поттер решил им помочь и сделал в «Пророке» официальное заявление. Мол, Драко спас своего однокурсника из Адского огня, а миссис Малфой не выдала самого Поттера, когда Лорд его якобы убил, а на самом деле не убил... Короче, длинная история.

Тео пару минут сидел в полном молчании, осмысливая услышанное. Малфой вытащил из огня Гойла, эту необъятную тушу? А Поттер ещё потом и защищал его семью?

Бред какой-то. Неужели об этом действительно писали в «Пророке»? Похоже, за всё лето я не прочитал ни одного выпуска.

Конечно, когда мне было читать. Разве что в перерывах между вызовами в Аврорат и судебными разбирательствами в Визенгамоте. Несколько месяцев после битвы моим настоящим «домом» были подвальные помещения Министерства, где слушались одно за другим дела моего чудесного папаши.

Затем его посадили.

Затем не стало и дома.

Блять.

Тео решительно встал из-за стола. Ему было противно вспоминать своего покойного отца, было противно смотреть на довольных жизнью гриффиндорцев, сидящих напротив. Хотелось бежать — куда угодно, лишь бы подальше отсюда, через леса и горы, озёра и реки, спастись от этого долбаного праздника, где он был чужим, от этой дрянной жизни, что так угнетала его... Спастись от самого себя.