Разбуженное лихо
Шрифт:
Я наклонилась и подняла увесистый футляр. Еще раз оглядела площадку и, не заметив ничего подозрительного, закрыла дверь. Не утерпела, раскрыла коробку прямо в прихожей. В глаза мне резануло ярким блеском. Роскошные изумруды, точнехонько под цвет моих глаз, сверкали и переливались на красном шелке. Я даже не сразу поняла, что входит в этот гарнитур. Только спустя какое- то время, когда глаза привыкли к яростной игре света, я разглядела серьги и колье, и маленькое колечко с россыпью мелких изумрудов и бриллиантов, узорно выложенных в виде раскинувшей крылья бабочки.
Такого чуда я не видела за всю свою жизнь.
Вот так всегда. Куча вопросов и ни одного ответа. Пойду пытать кота. Поискала глазами орудия для пыток, но наткнулась взглядом на часы и чуть не заорала: мне оставалось десять минут на сборы. Экзекуцию придется отложить до вечера. Или ночи, или утра… Это как пойдет, подумала я мечтательно.
У меня дрожали от нетерпения руки, когда я разворачивала белую мерцающую ткань. Платье. Офигительно красивое платье, сшитое точнехонько по моей фигуре, нежными серебристыми переливами струилось по моему телу. Я смотрела на себя в зеркало, и у меня захватывало дух. Ну и что, что я маленького роста, и коренастого сложения. Ну и что, что курносый нос и веснушки по всему лицу. Всю жизнь я была похожа на пацаненка – того Антошку из старого детского мультика, который никак не хотел идти копать картошку.
Сейчас из- за амальгамного потусторонья на меня свысока смотрела рыжеволосая русалка в блескучем вечернем платье. Голые плечи и красивые кисти рук, длинные ногти, изящные ноги. Заманчиво.
Я осталась довольна увиденным и внезапно поняла, что мне не надо укладывать волосы, они гораздо лучше смотрятся вот так, спадающие свободным блестящим водопадом. Я чуть подкрасила глаза, тронула блеском губы и надела белые босоножки. Дрожащими руками достала колье, застегнула его на своей шее. Очаровательно. Если меня не ограбят по дороге, я имею неплохой шанс вызвать приступ острой грызущей зависти у всей женской половины сегодняшней вечеринки. И, соответственно, ненависть мужской, ибо беспокойное будущее с уговорами купить такое же чудо, им будет обеспечено на много дней вперед.
Серьги, колечко с бабочкой. Мне казалось, что я сама превратилась в бабочку, в экзотическое существо с дальних островов, непонятным образом оказавшееся в нашем унылом повседневном существовании. В теле появилась какая- то невесомость, я словно стремилась вверх. Когда я, подхватив сумочку, отправилась к двери, мне казалось, что я едва касаюсь пола носочками обуви.
Выйдя из подъезда, я слегка сощурилась от бьющего в глаза солнца, которое находилось практически на уровне моих глаз. Оранжевое закатное светило смотрело мне прямо в лицо, оценивая и дружески подмигивая, провожало меня в путь. Все так странно. Раньше солнце не обращало на меня внимания, мы жили каждый своей жизнью, и наши пути, как вы понимаете, не пересекались. А сейчас его теплая улыбка согревала меня, ласковые лучи скользили по щекам, заставляя мои губы волей- неволей растянуться в ответном приветствии. Как майский щенок стояла я под его нежным светом, широко улыбаясь и мысленно помахивая хвостом. (Кстати, насколько я помню из детских книжек,
Наконец, до меня стало доходить, что что- то в моем дворе было не так. Я привыкла к постоянному гомону, доносящемуся из- под окон: орали и визжали дети, бренчала гитара, басили подростки, хохотали девицы, периодически взвывала сигнализация припаркованных машин, и все это на ровном фоне голосов старушек у подъезда, обсуждавших все мировые проблемы, начиная с того, что это у Катьки нынче в сумке – колбаса или бутылка, и заканчивая проблемами мировой глобализации, и тем, как это скажется на урожае пончиков в соседнем ларьке.
Сейчас вокруг меня стояла гробовая тишина. Поскольку не было ветра, то даже шелест листвы, утомленной длинным июльским днем, не мог разбить это прозрачное стекло, отделяющее меня от окружающего мира. Я огляделась вокруг. Вроде бы все в порядке. Вот дети, подростки с гитарой, рядом девицы в гола- кофтах мимо- юбках, мамаши с колясками и бабульки на лавочке. Все на месте, только молчат. Молчат, и с широко открытыми ртами переводят взгляд с меня на длинный белый лимузин с тонированными стеклами, припаркованный прямо напротив нашего подъезда.
Но это еще не все. Рядом с задней дверью этой роскошной тачки стоял огромный негр в белой униформе, улыбался ослепительной улыбкой на гуталиновом лице и явно приглашал меня внутрь. Вот вам и машина появилась. А оно мне надо? Я и на автобусе могу. Хотя, пожалуй, в таком виде это будет проблематично. Тогда мне пришла в голову здравая мысль: это не меня повезут, а драгоценности, я же просто выступаю в роли бесплатного приложения к этому сокровищу. Тут же вспомнился роман Фитцджеральда «Ночь нежна», где была обалденная фраза о даме, которая шла так, словно она была подвешена к дорогому жемчужному ожерелью. Вот так и я, просто носитель, подставка для бесценной вещи.
Вздохнув, я оторвалась от раскаленного асфальта, и двинулась вперед. Влезла внутрь, в благословенную кондиционированную прохладу салона, и откинулась на белом кожаном сиденье. Кажется, я начинала злиться. От того, что ничего не понимала, и никто не считал нужным мне что- нибудь объяснить, от ощущения своей незначительности рядом с такими шикарными вещами, одни из которых висели на мне снаружи, во внутренностях других я сидела сама. Чувствуя взгляды, провожающие выезжающий со двора лимузин, я в раздражении начала нажимать разные кнопочки, отчасти из любопытства, а отчасти из вредности, раз уж меня сюда посадили, так терпите и мои выходки.
Включился телевизор, встроенный в подвесную полку под потолком, потом откуда- то выплеснулась музыка, появился ноут- бук, потом открылся бар прямо у меня под ногами. На этом я решила остановиться. Очень хотелось шампанского. Немного подумав, я решила не корчить из себя леди и решительно взялась за бутылку. Всю жизнь я открываю шампанское сама, делаю это лучше любого мужчины, так как в свое время мне пришлось долго работать официанткой. Поэтому и сейчас, невзирая на окружающую меня обстановку, которая требовала совершенного иного поведения от дамы, сидящей на дорогих подушках и несущейся снежной королевой в потоке заурядных машин с их содержимым, я спокойно начала откручивать проволочку.