Разгневанная река
Шрифт:
Сейчас, когда стало светлее, Куен увидела в предрассветной мгле смутные очертания высокой бамбуковой изгороди. С поста не доносилось ни единого звука.
Рассвет близился, наступал, ночные тени исчезали. Куен не покидала тревога. С одним отделением и несколькими винтовками против целого поста! А что, если этот парень провокатор, тогда, выходит, они сами полезли в ловушку! Кто знает, что за человек этот Тхе. Хотя вряд ли… Если бы он был провокатором, то не сидеть бы ей сейчас здесь. Наверное, партизаны уже там. Скоро
Выстрелы, раздавшиеся наверху, на склоне холма, заставили Куен вздрогнуть от неожиданности. Потом донеслись крики, их заглушила автоматная очередь. Может быть, это солдаты поста завязали с партизанами перестрелку? Надо спешить! Куен взмахнула свернутым флагом, подзывая к себе командира бойцов самообороны. Он был с винтовкой, с ним подошел еще один боец.
— Немедленно к воротам, снимите часового, а потом возвращайтесь сюда, проведете нас. Винтовка заряжена?
Командир лязгнул затвором, но продолжал сидеть за кустом.
— Дай сюда винтовку! — протянула руку к стволу Куен.
Но парень выдернул у нее винтовку и, пригнувшись, рванулся вверх по склону холма. За оградой снова раздались автоматные очереди и одиночные выстрелы. Куен едва сдерживала нетерпение. Она выпрямилась почти во весь рост, стараясь рассмотреть, что происходит на холме.
— Беги, — приказала она бойцу, — посмотри, что там!
Боец подхватил свой старинный меч и помчался выполнять приказание, но сверху уже спускался командир. Добежав до середины склона, он сделал два выстрела в воздух и заорал:
— Скорее, входите! Входите!
Бойцы выскочили из укрытий, побежали по склону. Куен едва поспевала за ними. Миновав два ряда изгороди, они оказались возле вышки перед воротами.
— Часовой куда-то делся: или сбежал, или скрылся внутри поста.
— Ладно, входите! — крикнула Куен, она бросилась к воротам и распахнула одну створку. Бойцы отряда самообороны, кто с копьем, кто с ножом, кто с трезубцем, вбежали в ворота.
Куен быстро огляделась, но в этой суматохе трудно было сориентироваться. На самой вершине холма стоял одноэтажный кирпичный дом. Двери были плотно заперты, только в одном окне чуть-чуть приоткрылась ставня. Вдоль изгороди по одну сторону тянулись глинобитные казармы, крытые соломой. Все ясно — в этом кирпичном доме и укрылись японцы!
Куен едва успела заметить нескольких партизан, которые бежали вдоль казармы, как раздался выстрел и над ухом у нее просвистела пуля.
— Они отстреливаются! — крикнул кто-то.
И тут же затрещала автоматная очередь. Куен поняла, что стреляют из того самого приоткрытого окна.
— О-о-о!..
Стоявший рядом с ней боец вскрикнул и рухнул ничком на землю. Из рук его выпал старинный меч.
— Шау! Японцы стреляют из дома! Не торчите на открытом месте, веди ребят в укрытие! — закричал Мам.
Куен пробежала через двор и спряталась за дерево. Перед домом остался лежать только сраженный автоматной очередью боец, никто не знал, ранен он или убит.
Теперь она увидела Мама и Тхе, которые спрятались за углом каменной стены. Вдруг Тхе быстро выглянул из-за угла, приложив автомат к плечу, дал очередь по окну и тут же спрятался. Так вот, оказывается, чьи автоматные очереди она слышала!
А где же Хонг? Куен перебежала к казармам. Там на разбросанных в беспорядке постелях сидели курсанты, как были после ночи — в трусах и майках. Бледные, взъерошенные, они высоко подняли руки, боясь пошевелиться под дулами партизанских винтовок.
Мам перебежал через двор и подошел к Куен, держа в руках револьвер.
— Где Хонг? — спросила Куен.
— Там, на складе. Пошли ребят забрать винтовки, а потом пусть придут, помогут уничтожить японцев. Они засели в этом доме, и никак их оттуда не выкуришь. Запор на двери прочный, и стреляют они все хорошо!
— Почему не взломаете дверь?
— Людей мало. Кому-то нужно еще и курсантов сторожить.
— Гранаты есть?
— Да! А я о них и забыл…
— Надо кончать с японцами. Курсантами я сама займусь.
Куен помахала свернутым знаменем:
— Все ко мне, быстрее!
Когда подошли бойцы самообороны, Куен приказала:
— Бегите на склад, возьмите у Хонг оружие, патроны и сразу же возвращайтесь сюда!
Курсанты только глаза таращили, видя, как командует эта босоногая женщина в коричневом крестьянском платье.
Бойцы ушли, Куен повернулась к партизанам:
— Если кто-нибудь из этих вздумает пошутить, пристрелите на месте! У кого есть гранаты?
— У меня!
— Иди к Маму.
Партизан убежал, придерживая гранаты на поясе.
Вскоре стали возвращаться бойцы самообороны с оружием и патронташами. Куен приказала вывести курсантов во двор и усадить под дерево. Не понимая еще, в чем дело, курсанты выходили по одному без единой кровинки в лице.
— Все, у кого есть хоть одна граната, идите к Маму!
Около кирпичного здания трещали автоматные очереди, потом донесся сильный взрыв.
Куен посмотрела туда. Стены дома заволокло дымом.
— Бросай еще! — кричал Мам. — Бросай в окно!
Снова затрещал автомат, и тут же громыхнули еще два взрыва. Не обращая внимания на густой дым, Мам бросился к дому, Тхе подскочил к окну и дал длинную очередь.
Выстрелы стихли. Над постом повисла тишина. Потом послышался голос Мама:
— Ломай дверь!
В деревянную дверь застучали топоры.
— Вот дьявол, мы же совсем забыли о бойце, который лежит во дворе!
Куен распорядилась перенести его в безопасное место. Через минуту на пороге дома возник Мам:
— Конец. Все четверо убиты. Туда им и дорога!