Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
Шрифт:
P.S. Всем неверующим могу выложить в Сети скан своей лётной книжки с тем самым полётом + скриншоты той самой прокурорской видеосъёмки (только Парамоненко Саня со своей заключительной фразой не вошёл). У профи прошу прощения за некоторую беллетризацию авиационных терминов и фразеологии радиообмена. А причём же здесь профессионализм, спросите вы? Я думаю так: для лётчика – это постоянная готовность к особым случаям от запуска двигателей до их выключения, каждый полет, изо дня в день, из года в год. А будут эти особые случаи и сколько их будет – это как карты лягут. Но самое трудное – быть готовым действовать ежесекундно, не тратя время на размышления, но не бездумно. Ведь в наших руках – ваши жизни.
Golubchik У-У Коля
Наш истребительный авиационный полк во второй половине 80-х годов прошлого столетия был передан из ВВС округа в подчинение войск ПВО.
Наиболее шустрая,
Мне, лейтенанту-двухгодичнику, было глубоко по барабану, какому богу молиться, ибо служить оставалось меньше трёх месяцев. В обато, [88] где я обретался в качестве зампотеха автотехнической роты, пришла с четверть офицеров, вырвавшихся из лесов, то есть всеми правдами и неправдами сбежавших с глубоко секретных зенитно-ракетных точек. Согласно новому штатному расписанию, мою роту разделили на (цитирую нового комбата) две неровные половины. Теперь должно быть всего по два: два командира роты, два зама, два старшины и вполовину меньше народу и техники. Не служба, а дембельское счастье.
88
Обато – отдельный батальон авиационно-технического обслуживания.
Только радоваться нечему: из четырёх штатных офицеров в наличии был я один, а старшин вообще не одного. Такое положение вещей никак меня не устроило, и я пошёл к комбату, как к барину, за справедливостью. Описывать нашу беседу нет никакого смысла, ибо со стороны это напоминало диалог глухонемого со слепым. Тащ подполковник так и не понял, почему я отказался от заманчивой должности ротного.
– Смотри, блин, жалеть будешь, да поздно будет!– крикнул комбат мне вслед.
Командира в «мою» роту электрогазовой техники нашли через неделю после беседы с комбатом. Как я жалел о том, что не послушал старших товарищей! Командиром роты мне прислали старлея Султанходжаева с патологически непроизносимым именем, скрывшимся за инициалами У.У., впрочем, он легко отзывался на имя Коля. УУ-Коля окончил Самаркандское командное автомобильное училище, просидел почти четыре года «на точке» командиром автовзвода из двух ходовых машин, а теперь дорвался до роты из 90 солдат и более чем 80 машин, каждая из которых тащила на себе какую-нибудь спецустановку. От всего этого изобилия непонятной техники Колины глаза, изначально узкие от природы, округлились… Да так и остались.
Первую неделю УУ-Коля старательно учил названия: АПА, ТЗ, ЭГУ, «Воздушка», «Кондёр» и т.д. Всю вторую, к огромной радости солдат, пытался совместить теорию с практикой. Он с жутко сосредоточенным видом ходил по парку и по вырванной из сержантского учебника картинке определял название машины реальной. Большей частью неудачно.
Все эти две недели я бессменно тащил все полёты, в обе смены, а на третью сломался.
Я оттянул первую смену и передал технику УУ-Коле прямо на ЦЗТ [89] аэродрома. Ну, кто мог подумать, что он вообще впервые в жизни видит аэродром и самолёты!. Изначально ротного обуял ужас, но потом он быстро взял себя в руки и к середине полётов, ну для ознакомления с местностью что ли, залез за руль АПА и поехал кататься.
89
ЦЗТ – пункт централизованной заправки топливом.
Ехал УУ-Коля по ровнёхонькой бетонной рулёжке и радовался успехам дорожных строителей: могут же, когда хотят, и у нас делать шоссе не хуже германских автобанов! Напряжённость первых часов прошла, и УУ-Коля расслабился. Дело происходило глубокой ночью, и он оказался неприятно поражён наглостью встречного автомобиля, который не просто ехал по сплошной осевой, а ехал с дальним светом и при этом всем фара горела у него одна! УУ-Коля помигал своими фарами, мол, свет-то переключи. Но нахал не собирался ни сворачивать, ни переключать свет. Обе машины остановились, и УУ-Коля вылез из кабины, горя праведным желанием побеседовать с нахалом.
Шок пронизал УУ-Колю, когда он увидел перед собой… самолёт! Страх был настолько велик, что он рванул в сторону ближайшего леса со скоростью хорошего спринтера. Машина осталась на рулёжке, полёты пришлось прервать почти на полчаса, а два борта сажать по запасному варианту. Но я пока этого не знал.
Ровно через десять минут после этого меня тёпленького извлекли из постели, и комбат лично повёз меня к командиру полка. На общую беду на застрявшем на полосе самолёте совершил посадку самкомандир. Командира мы нашли на вышке руководителя полётов. Он бегал по диагонали крохотной комнаты и орал: «И этот ..удак мне поморгал! Дорогу ему уступи! Кто, я спрашиваю, кто это был?!» Я выстроил солдат, и комбат лично провёл допрос. Результат расследования поверг всех в шок и комполка запретил пускать УУ-Колю на аэродром пожизненно.
Наш герой перенёс командирский гнев с истинно восточным смирением и сосредоточил всю свою энергию на повышении уровня готовности автотехники, а также изучении матчасти. И преуспел, на наше горе.
Спустя неделю УУ-Коля, исполненный самых благих намерений, решил помочь солдатику, сел за руль ТЗ-22 [90] и съездил на склад ГСМ, где и залил в топливо Т-6 ещё кубов 10 РТ. Какая разница? Керосин-то везде одинаковый. Хорошо, что машину, прибывшую на дозаправку дежурного звена, перехватил техник-СДэк. [91] Опять крики, вопли и… УУ-Коле запрещают покидать территорию части, и появляться где-либо кроме автопарка и казармы. В обиход плотно вошла мудрость о том, что у Советских ВВС есть только два врага: НАТО и обато.
90
ТЗ-22 – автомобиль-топливозаправщик.
91
СДэк (жарг.) – специалист группы «самолет-двигатель».
Но приключения сами находили нашего героя.
Прошла ещё неделя, июль, суббота. Личный состав в парке возится с техникой, мы с ротным на КТП [92] беззлобно ругаемся, пытаясь выкроить людей в наряды. Вдруг раздаётся наглый и резкий автомобильный гудок. Ага! Понятно. Прибыл очередной полковник из штаба корпуса чего-нибудь подремонтировать своему «жигулю». Обычная халява.
Сейчас нас осчастливил своим визитом зам начальника штаба. Ему требовалось переобуть машинку. Полковник вальяжно вознёс своё тело в крохотную дежурку КТП. И молча, оценивающе, оглядел нас с ног до головы. Ну, я-то был прикинут по-простому: синяя летняя техничка без знаков различия, фуражка и черные сандалии на босу ногу. А вот УУ-Коля предстал во всей красе: застёгнутый на все пуговицы китель, брюки-бутылки и сапоги, надраенные как котовы яйца. Полковник тоже был в сапогах, какая-то странная, прямо патологическая любовь к сапогам наблюдалась у сухопутчиков. Встретились родственные души, два сапога… Ротный лично, с истинно восточным почтением, принял новенькую «трёшку» полковника и уехал на ней за боксы. Вернулся минут через десять и доложил о том, что все будет готово максимум через полтора часа.
92
КТП – контрольно-технический пункт.
Отведённое на работы время пролетело быстро, и снова нас осчастливил своим визитом ЗНШ корпуса. УУ-Коля почтительно повёл начальство принимать работу, а я потихоньку пошёл за ними, влекомый странным предчувствием беды.
«Жигуленок» стоял на козлах, а рядом аккуратно лежали все пять свеженьких колёс, причём старая резина была уже вымыта и уложена в багажник. Тут же стояла воздушка, [93] и боец в мгновение ока накачал все колёсики. После чего прошёлся с манометром и довёл давление до нормы. Всех дел на две с половиной минуты. Полковник удивлённо крякнул, а услужливый дурак УУ-Коля начал торопливо пересказывать ему краткое содержание только что прочитанного учебника для сержантских учебок. А далее со словами: «Это очень легко! Попробуйте сами, товарисч полковник!» – вывернул ниппель из одного колеса и сунул в руку слегка охреневшего ЗНШ штуцер от воздушки. ЗНШ поднёс штуцер к золотнику колеса, а УУ-Коля со всей дури крутанул вентиль.
93
Воздушка (жарг.) – компрессор на шасси грузовика.
Почувствовав близкую свободу, в несчастный «жигулевский» баллон рванула минимум половина из 350 атмосфер, спрятанных в воздушке. В считанные доли секунды баллон раздулся до размеров «Беларусевского» заднего, а затем… Я едва интуитивно отпрянул за ближайшую машину, как по ногам ударила мощная волна воздуха, с лёгким гулом, вращаясь, полетел колёсный диск, поднялась страшная пыль. Вдруг сразу стало тихо; когда пыль осела; нашему взору предстали сидящие на асфальте, донельзя грязные, ЗНШ и УУ-Коля, причём у последнего из ушей текла кровь, верный признак контузии. Взрывная волна сбросила «жигулёнка» с козел и положила здесь же на бок.