Разговорчики в строю
Шрифт:
– Ну-у-у!.
Он поглядел на нее поверх очков, затем на комбата и тихо прошептал:
– Двенадцать тысяч.
– Рублей!
– воскликнул комбат, хватая со стола монетку.
– Да нет, - улыбался Шпындрюк.
– Не рублей, а у.е. Хочешь по нынешним временам в еврах, хочешь в долларах, но у.е.
– Ни фига!
– жена кинулась к Стойлохрякову, и тот быстренько отдал ей монету от греха подальше. Не хватало, чтобы она начала его еще избивать - женщина в возрасте и достаточно нервная. Как с ней Шпындрюк уживается, - непонятно.
Заполучив обратно в свои руки дорогую находку, счастливая женщина подлетела к мужу и положила ее перед ним на стол, будто это она ее добыла и отняла у врага-комбата.
– Не волнуйся, дорогая, - Шпындрюк вернулся к кофе.
– Надо бы плотно поговорить с солдатиками, а то, глядишь, остальное-то осядет у них в карманах. А бестолковые дети возьмут да вот таким мелким скупщикам продадут все. Если бы этот дворник не пожаловался мне, что его патруль обыграл в карты…
– В карты обыграл?
– переспросил Стойлохряков.
– Какой патруль? Это что же они, выходит, в патруле в карты играют и пиво пьют! Я обещаю, Протопоп Архипович, я из них душу выну, на Север сошлю!
– Не надо! А то мы никогда не узнаем, нашли они еще что-нибудь или нет. Ведь солдаты, они не дураки.
– Сомневаюсь, - тут же вставил комбат.
– Может, пошли всего-навсего с одной монеткой, а надыбали-то кучу! Этот граф, он очень богатый был, мать его, ну о-о-очень!
– Да неужели?!
– снова подогнулись коленки у супруги, и она рухнула на диван.
– И насколько же богатый?
– До хренища богатый, - проговорил шепотом Протопоп Архипович и посмотрел на огромную хрустальную люстру в собственной зале.
– Такой богатый, что нам только снилось!
– Ой! Мне снилось намного больше, чем он богатый!
– тут же подскочила жена.
Полопав за завтраком овса и прихватив с собой лейтенанта, солдаты вновь предстали перед подполковником.
– Мужики!
– обратился приветливо к военнослужащим командир батальона, чего за ним не водилось в принципе. Если на лице у Стойлохрякова милая, обворожительная улыбка, значит, через пять минут ты будешь по уши в говне или над тобою будет ржать весь застроенный взвод, а то и рота, потому как последует едкая шуточка. И останется только потеть и бледнеть.
Стойлохряков не был дипломатом и, несмотря на то, что он усадил своих подчиненных за стол и напоил их чаем, долго ходить вокруг да около он не мог. Тем более люди, сидящие перед ним, не понимали, чего он от них хочет, и из-за этого напряжение в комнате лишь возрастало. Мудрецкий честно про себя думал, что все эти улыбки в конечном счете обернутся, во всяком случае для него, командировкой в какое-нибудь неприятное место, может, повоевать пошлет - какая разнарядка пришла ему, кто знает. А сейчас на прощание чаем поит.
– Вы только одну монету нашли?
– Нет, - тут же ответил Простаков за всех.
– Значит, еще были!
– воскликнул Стойлохряков.
– Нет, не было. Была только наковальня. Полезная вещь, в кузнях используют.
Стойлохряков и сам знал, где используют наковальни, но сейчас информация об этой находке его никак не устраивала.
– А монеты, монеты вы еще находили?
– Золото понравилось?
– заулыбался Валетов.
– Ты говори-говори, да не заговаривайся!
– воскликнул Стойлохряков.
– Сейчас, лейтенант Мудрецкий, берите вот этих вот мудрецов и идем на то самое место, где они нашли монету.
– Какую монету?
– не понимал лейтенант.
– Золотую, - улыбался Валетов.
– А двадцать пять процентов мне принадлежит, - напомнил Резинкин, - по закону.
– По закону все принадлежит мне, - поправил его комбат, - даже твоя жопа! Так что ты не выступай. Берите инструмент - и вперед, туда, где по моему великому умыслу будет у нас с вами еще один машинный парк, а сейчас ямы под столбы.
Место раскопок припорошило снегом.
– А что, электриков еще не было?
– Комбат смотрел на поврежденный кабель.
– Когда эти появятся… гражданские специалисты? А что, нормально яму расчистили, - похвалил он.
– Ну что, где нашли?
Резинкин спрыгнул в яму и показал лопатой на то самое место, где он обнаружил монету.
– Кстати, называется монета гульден.
Простакову сразу понравилось название:
– Хульден?! Это че же за государство, которое хульдены выпускает?
Валетов расцвел:
– Хульдены, Леха, выпускает Хульландия.
– Прекратить!
– оборвал Стойлохряков.
– В общем, так. Будете копать вот здесь. Выберите мне площадку два на два - просеивать каждый комок.
– А-а-а!
– выдохнул Валетов так, будто в него воткнули нож.
– Да вы что, товарищ подполковник!
– Молчать! Мудрецкий, следите за этими остолопами, чтобы они у меня здесь все перерыли! Все! Все!
– третий раз повторил Стойлохряков и удалился.
Когда он укатил на «Ауди», солдаты остались посреди поля, и ни у кого на лице не было не то что смиренного спокойствия, даже тихое недовольство отсутствовало. Рожи всех троих были злые. Но если Резинкин воспринимал все как данность свыше, то Простаков с Валетовым с этим были не согласны.
– Ты, придурок глазастый!
– Валетов отбросил в сторону лопату, которую держал для виду, пока комбат не скроется с глаз.
– Ты не мог просто ком земли в сторону отбросить, монетку разглядел, да? Урод!
Простаков был более лаконичен.
– Предлагаю землю выкопать, но ничего здесь больше не находить.
Мудрецкий, слушая этот диалог, наконец вклинился:
– Послушайте, может быть, мне кто-нибудь объяснит, что здесь творится?
Лейтенанту вкратце пересказали всю историю. И Мудрецкий поделился с солдатами собственными мыслями.
– Комбат прав, что заставил вас копать дальше. Он остальное хочет найти.
– Да, нашими руками!
– воскликнул Фрол и носком сапога снес верхушку наваленного за вчерашний день земляного холмика.
– Вот какие сволочи эти командиры долбаные - только о себе думают! Козлы! Падлы! Уроды! Шакалы!