Разиэль
Шрифт:
Его там не было, там было пусто. Я подошла к открытому окну и выглянула наружу, надеясь увидеть высокую знакомую фигуру на пляже.
Тела исчезли, но песок казался чёрным от пролитой крови. Справа виднелся дым и, не раздумывая, я выбралась на балкон, чтобы получше его рассмотреть, поморщившись от судороги в колене. Там был огромный костёр, за ним присматривали три женщины. Я не могла узнать ни одну из них…
Они выглядели такими же побитыми, как и я, но они внимательно следили за пламенем, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что стало причиной ужасной вони. Это был погребальный костёр для гниющей плоти. Они сжигали тела
Падшие не могли этого сделать. Огонь был для них ядом — случайная искра, и они могли умереть. Только люди могли иметь дело с огнём. Только мы могли разобраться с беспорядком. Но Сара была мертва.
Окровавленный пляж перед домом был пуст. Туман был лёгким, покрывая всё вокруг как унылая вуаль, но не было никаких признаков жизни.
Кто же выжил? Что же им теперь делать?
Я забралась обратно внутрь и подошла к шкафу, а затем замерла, глядя на разноцветную одежду. Платья, в котором я была вчера, нигде не было видно. Платье, которое Разиэлю почти удалось стащить с меня, платье, которое я использовала, чтобы остановить кровь Сары, когда она лилась из её тела.
Сара была мертва. У Сары не было никакой возможности вырваться из тюрьмы и стать бессмертной, как её муж. Если бы это было так, Азазель не был бы таким мрачным, и Разиэль всё ещё был бы счастлив в браке с невестой номер сорок семь или кем-то ещё. А я бы жарилась в аду.
Сегодня был не день цвета, а день траура. Я подумывала надеть чёрную одежду Разиэля, но затем остановила выбор на свободной белой юбке и тунике, снова став похожей на члена культа. Я провела щёткой по спутанным волосам и в последний раз взглянула на своё отражение в зеркале. Я выглядела бледной, как будто потеряла много крови, и мне было интересно, сколько Тамлел взял у меня. Выжил ли он вообще?
Я ничего не могла поделать с тем, как я выглядела — вероятно, я была намного здоровее, чем большинство других выживших. Чертовски лучше, включая и Разиэля. Нет, я даже не собиралась рассматривать какую-либо альтернативу. Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь проникнуть в его сознание.
Я столкнулась с мысленным эквивалентом захлопнутой двери и рассмеялась с огромным облегчением — облегчением, к которому я не хотела слишком пристально приглядываться. Он был жив и всё ещё зол.
На лестнице была кровь. Кто-то попытался убрать её, но пятна всё ещё были видны, и я была рада, что решила надеть белые сандалии вместо того, чтобы идти босиком. Мысль о том, что придётся идти по засохшей крови, вызвала у меня лёгкий ужас. Я бы скорее втиснула ноги в эти проклятые шпильки, которые быстро положили конец моей многообещающей жизни.
Я не знала, было ли моё истощение физическим или эмоциональным. Мне приходилось останавливаться на каждой площадке, чтобы отдышаться, и это давало мне достаточно времени, чтобы рассмотреть боевые пятна, которые замарали большую часть поверхности. Кровь на коврах, выбоины в стенах.
Проклятое головокружение продолжалось. Неужели то, что я отдала свою кровь Тамлелу и другому Падшему, сделало это со мной? Разиэль говорил мне, что неправильная кровь опасна — ужас прошлой ночи сделал мою память далеко не ясной, но Тамлел не мог взять так много крови, не так ли? На моей руке не было никаких следов, кроме длинной царапины, и не было причин, по которым моя кровь могла бы помочь им или навредить мне. По крайней мере, если верить Разиэлю.
Но я чувствовала себя так, будто только что сдала кровь и забыла взять печенье.
Массивный вестибюль выглядел совсем по-другому в тусклом свете дня. Тела исчезли. Как и большая часть мебели, которая была разбита во время битвы. Запах смерти всё ещё витал в воздухе, отвратительное зловоние Нефилимов, запах разложения. Я вздрогнула, выглянув в открытую дверь, но пляж всё ещё был пуст. Кровь на песке высохла до тёмной ржавчины. Потребуется сильный дождь, чтобы смыть её.
Я посмотрела на погребальный костёр. У меня не было желания подходить ближе — запах с подветренной стороны был достаточно неприятным. Я присмотрелась к огню, к горящим конечностям и брызгам жжёного жира, и вздрогнула, чувствуя лёгкую тошноту. Была ли Сара частью этой огненной горы? А остальные? Конечно, нет.
Я повернулась и пошла обратно в дом. В общественных залах никого не было, и у меня возникло внезапное тревожное подозрение, что выжившие Падшие могли уйти, покинув это место и тех немногих женщин, которые выжили.
А потом я подумала о зале Совета, где собирались Падшие. Там, где Разиэль питался от запястья Сары, навсегда изменив мой взгляд на вещи. Они были там, я знала это.
Двери в большой зал заседаний были закрыты. В тяжёлом дереве были выбоины, и одна ручка была разбита. Однажды я убежала отсюда в шоке и ужасе. На этот раз я собиралась остаться.
Я толкнула дверь и шагнула внутрь, и внезапный прилив эмоций ударил меня. «Я не заплачу, — сказала я себе, — несмотря ни на что». Мужчины, сидевшие за столом, уставились на меня, как на надоедливого нарушителя спокойствия, но я не собиралась никуда уходить. Я сохранила спокойным и безразличным выражение своего лица. «Помоги мне, Сара, — сказал я про себя. — Не позволяй этим товарищам нервировать меня».
Азазель сидел во главе стола, его лицо было искажено горем и яростью. Он уставился на меня с такой ненавистью, которая тут же меня потрясла. Он никогда не любил меня, это было очевидно, но теперь он выглядел так, словно хотел убить меня, и я не могла понять почему. Я никогда ничего ему не делала.
— Сядь.
Это был голос Разиэля, и от облегчения, которое нахлынуло на меня, у меня чуть не закружилась голова. Просто здорово: я бы упала к его ногам в девичьем обмороке. Придав своему лицу серьёзное выражение, я повернулась и посмотрела на него. Как и все остальные, он выглядел ужасно, словно участвовал в битве, которую едва выиграл. Но он был жив и невредим, хотя и казался почти таким же злым, как Азазель. Неужели они думали, что я впустила Нефилимов? Что я такого сделала, что они так рассердились на меня?
Нравится мне это или нет, но Разиэль был моим ближайшим союзником. Я направилась к нему, но он остановил меня одним словом.
— Нет, — сказал он. — Сядь с другой стороны. На место Сары.
Я замерла.
— Я не могу.
— Сара мертва, — сказал Азазель диким голосом. — Делай, как говорит тебе твоя пара.
— Но он не…
— Сядь, — голос Разиэля был низким и убийственным.
Я подошла к месту Сары и села.
Их осталось совсем немного. Но Тамлел сидел рядом с Азазелем, стараясь выглядеть ободряюще, а другой мужчина, тот первый, кому я дала кровь, сидел рядом. Так близко к смерти, и им каким-то образом удалось выжить, что было удивительно.