Разлом. Том 2
Шрифт:
— Держи себя в руках, Рик! Нам ещё долго идти, — фыркнул Даэрон и слез с коня. — Отсюда идём пешком. Лес не жалует принуждение животных.
— Только я слышу это чудесное пение?
— Мы рискуем его потерять, — рассмеялась Алариэль, освобождая своего коня от снаряжения.
— Аррр, быстрее бы к нему вернулась память. Он же невозможен! — ворчал друг, стаскивая со спины коня седло.
— Он прежде не слышал мелодию Леса, поэтому ему непросто, — заступилась Эли и подошла ко мне. — Смотри мне в глаза, Рик. Сосредоточься на их цвете, глубине. Не думай о песне…
— Как же о ней не думать… она так… прекрасна, — вялое сопротивление оказалось не способно вытянуть меня из транса, в который я уверенно погружался. Грань между сном и реальностью постепенно стиралась, перед глазами мелькали странные картины и среди них обеспокоенное лицо Алариэль. Ее губы шевелились, брови сползали к переносице, она явно что-то говорила мне, но кроме песни, я больше не слышал ничего. Постепенно сил бороться с тяжестью собственных век не осталось и я сдался, погружаясь в блаженный, безмятежный сон…
Сознание мне вернула ноющая боль в рёбрах. Я раскрыл глаза и поморщился от приступа тошноты. Передо мной туда-сюда мельтешила земля, в висках пульсировала кровь, желудок сдавливало под собственным весом, а в носу зудело от короткой лошадиной шерсти. Попытка поднять голову увенчалась вспышкой боли и желанием принять вертикальное положение. Отключиться и обнаружить себя перекинутым через спину лошади намного лучше, чем не очнуться совсем.
— Ооо, смотри-ка кто к нам вернулся, — рассмеялся Даэрон и схватил коня за гриву, веля остановиться.
— Лес же не любит принуждения животных, — прохрипел я, скатываясь с широкой спины. Словив равновесие, помассировал виски в надежде унять неприятную пульсацию в голове.
— Ну, знаешь ли. Тащить тебя на себе сомнительное занятие. А так, почти добрались.
— Ты как? — Эли участливо заглянула мне в лицо и мягко улыбнулась.
— В порядке. Спасибо.
— Надо спешить, я не намерен ночевать среди леса, — продолжал ворчать Даэрон, поглядывая на нас с ироничным прищуром.
— Солидарна, — простодушно кивнула Эли, похлопала меня по плечу и прошла дальше по тропке.
Даэрон отпустил коня, хлопнув по крупу, и мы продолжили свой пеший путь. Никто сбавлять темп не собирался, поэтому приходить в себя пришлось оперативно. Я до сих пор слышал песню, усыпившую меня, но теперь она не оказывала снотворного влияния. Зато исключительное впечатление производили виды. Высоченные деревья заслоняли лазурно-серебристыми кронами небо, ввергая пространство у земли в таинственную мрачность. Сквозь плотную крону лился мягкий голубоватый свет, рассеивающийся в дымке влажной почвы. Широченные стволы, закованные в серебряную кору, как в прочный доспех, поблёскивали гладкими сторонами. Под ногами плотным ковром стелилась причудливая трава, сквозь которую тут и там выглядывали малюсенькие головки разноцветных цветов. Тропа, которой мы держались, петляла и извивалась. То подводила ближе к небольшой речушке, то снова уводила от неё, да так далеко, что в воздухе почти не ощущалась свежесть водоема.
А невидимые лесные нимфы продолжали петь… Готов поклясться, что я даже слышал мелодичный смех и замечал женские тени, ползущие по узловатым стволам великанов. Одним словом, очутился я в каком-то сказочно живописном месте, с особой атмосферой тайны и… магии.
За разглядыванием причудливых пейзажей пролетело ещё несколько часов и вскоре мы добрались до небольшой деревушки. Хотя, я бы назвал это неким временным перевалочным пунктом кочевников. Ни тебе основательных строений, ни пахоты, ни высоченных стен и ворот. Только частокол забора, пара дозорных, дремлющих на своём посту, и шалашики, наподобие тех, что мы когда-то строили в детстве. По крайней мере, это то немногое, что мне удалось заметить за заточенными брёвнами забора.
Даэрон сунул два пальца в рот и свистнул так громко, что вместе с дозорными встрепенулись и мы, укаченные мерностью тропы и плавностью песни.
— Стой! Кто идёт?
Двое караульных перекинулись через бревно и взглянули на нас сверху вниз. Я удивлённо дёрнул уголками рта и тут же вернул себя невозмутимый облик. К колориту ребят я оказался не готов. Разукрашенные лица, орлиные носы и раскосый крой шоколадных глаз, в обрамлении длинных чёрных волос, настойчиво навевал индейские мотивы из моего мира.
— Разуй глаза, Этан, и открывай. Мы устали с дороги, — пробурчал Даэрон, стряхивая невидимую пыль со своего плаща.
Парни переглянулись, перекинулись несколькими словами и исчезли внутри дозорной башни. Немного ожидания и невысокие ворота приветственно скрипнули, предлагая нам войти. Даэрон вздохнул и приглашающим жестом пропустил Эли первой. Я поплёлся за ней, стараясь не обращать внимание на гудящие лодыжки. Все, чего действительно хотелось, так это немного посидеть или лучше полежать. Но наше появление всколыхнуло застоявшееся болото и его обитатели зашевелились, закопошились, повываливались из своих шалашей, не скрывая заинтересованность и любопытство. Я как бы невзначай пересчитал количество «домов», оценил боеготовность и настрой воинов, приметил пути к отступлению. Взгляд зацепился за загоны со скотом и шатёр, разительно выделяющийся на фоне остальных «строений».
Люди, сжимающие нас в плотное кольцо, воистину напоминали дикарей, только не своим обликом, а той заинтересованностью, с какой они следили за каждым нашим движением.
Даэрон вырвался немного вперёд и велел следовать за ним. Проведя нас через все селение, он остановился у того самого шатра. За нами вереницей шли жители деревни и остановились неподалёку, образуя полукруг. Я нервно оглянулся, чувствуя себя неуютно от близости вооруженных людей за моей спиной, но Даэрон поспешил успокоить:
— Лесные жители не нападают первыми. То, что ты добрался до их деревни уже означает чистоту помыслов.
— Поэтому они выставляют дозор и носят с собой оружие? — усмехнулся я, продолжая озираться по сторонам.
— Ну хоть паранойя осталась от прежнего Альдерика.
Я хотел было ответить ему что-нибудь гаденькое, но шуршащая шторка, закрывающая вход в шатёр, разошлась в разные стороны и нашим взглядам явилась та самая ведьма. Никаких сомнений, я ее сразу узнал.
Как и все остальные в этом селении, она точно отвечала всем требованиям, предъявляемым к индейцам. Только ко всему прочему, впечатление усиливал головной убор из перьев и странные бусы, свисающие почти до пупка. Женщина остановилась у самого входа, опираясь на посох, и бесстрастно осмотрела нас. Чёрные глаза, пронзительные и испытывающие. Она не обронила ни слова, но я словно оказался на допросе. Мысли перескакивали от одного воспоминая к другому, и я вскоре перестал контролировать эту суматоху. Точно старуха залезла ко мне в голову и сама крутила ленту жизни, просматривая ее своим тяжёлым взглядом. Она все листала и листала, набирая скорость. Быстро сменяла неинтереснее картинки, но ненадолго задержалась на обороне Рэйна. Заинтересовалась моим путешествием в Разлом. Когда лента жизни в этом мире подходила к концу, я, не выдержав, крикнул: