Разлом
Шрифт:
Что?! Как это по рукам?
Дал себе мгновение, чтобы убрать все ненужные эмоции с лица и обернулся. Кельвар продолжал гневно глядеть на меня, с таким выражением, словно это он мне делает одолжение. Потрясающая способность.
— Когда выступаем?
— Через три дня.
Ничего не ответив ему, развернулся и пошёл дальше по деревне. За моей спиной с грохотом закрылась дверь. Кельвар меня удивил. Не ожидал, что он совладает со своим самолюбием и согласится на жертву. Что ж, теперь придётся идти. Плюс в этом есть: с работой вопрос решён. А о минусах я старался не думать.
Следующим утром встал ещё до восхода. Фенрир отказался размещаться в стойле с остальными варгами. Я заметил, что между ним и волком Кельвара имеется то же напряжение, что и между их хозяевами.
В общем, спал я снова на полу, потому что гигант занимал весь настил. Тут хочешь не хочешь, а рано встанешь. Раны удивительно быстро затягивались, и самочувствие я бы обозвал стабильно удовлетворительным.
Отыскать вчерашнюю селянку, так робко просившую о помощи, труда не составило. Чуть забрезжил свет, а она и ещё несколько женщин, уже вспахивали свободные поля у стен Блорроха.
— Утро доброе!
Они подняли на меня удивленные взгляды и скромно кивнули в ответ. Судя по растрёпанным волосам и раскрасневшимся щекам, пашут они здесь достаточно долго.
— Вы просили о помощи. Я готов.
Рядом со мной во всю пасть зевал Феник, очевидно, чудовищно пугая затравленных женщин.
— Не бойтесь. Он вас не тронет. Так ведь, Фенрир?
Волк потыкался в мое лицо носом и облизнул от подбородка до самого лба. Фу, какая мерзость…
Зато на лицах женщин появилась едва заметная улыбка и глаза, кажется, перестали так испуганно смотреть.
В этот момент к ним подошёл тот малец с кувшином воды в руках. Если бы взглядом можно было убивать, то я бы уже лежал на холодной земле. Он передал его одной из женщин и с вызовом уставился на меня, загородив их своей хиленькой спиной.
Защитник.
— Предлагаю не терять времени. Вижу, у вас нет лошади. Давайте запряжки в плуг варга. Я буду пахать, а вы за мной сеять, идёт?
Они, как-то неуверенно и синхронно кивнули, а я засомневался в их способности изъясняться членораздельной речью. Хотя, на совете-то она говорила…
Феник на меня порыкивал, конечно, пока я цеплял на него обмундирование, но что поделать.
— Это ты себе на кусок мяса зарабатываешь, старина. Не забывай, что мы с тобой пока что голодранцы, — шепнул ему в навострённое ухо и услышал в ответ лишь презрительное фырчанье. Мол, он и поохотиться ещё в состоянии.
— Ну, все-все, не возражай.
Ободряюще похлопал его по лопатке и подошёл к женщинам. Из ковчега я прихватил плодородный сорт яровой пшеницы, ее как раз по весне сажают.
— Эти семена я привёз из Эдихарда. Торговец обещал щедрый урожай. Посадите их, думаю, он не обманул.
— Как будет угодно, господину, — так же тихо пробормотала та женщина и почтительно склонила голову.
Архаичность.
Трудились до полудня. С меня сошло шесть потов, пока вспахивал землю, потом ещё шесть, пока таскал воду, чтобы полить саженцы. Работа чрезвычайно энергозатратная. Как с ней справляются женщины я искренне не понимал.
А потом вспомнил, что большую часть их мужчин перебили и запасы забрали. Но ведь детей кормить чем-то надо, вот и пашут без устали.
После окончания посевных работ я подошёл к реке, смывая грязь с рук и лица. Не будь вода такой холодной, точно нырнул бы с головой.
— Господин…, неуверенно прошелестел голос за моей спиной. Я ещё раз умылся и взглянул на селянку, нервно теребившую оборку своего платья.
— Вы верно голодны. Изволите отобедать?
— У вас забрали по две трети от всего нажитого. Разве могу я после этого согласиться есть с вашего стола?
Она вспыхнула щеками и подняла на меня осторожный взгляд.
— Я видела, как вы оставили в живых наших мужчин. Теперь помогли нам с посевом, — она снова опустила взгляд на свой перепачканный подол, — это лишь малая доля, какую мы можем заплатить вам за ваше милосердие.
— Вы мне ничего не должны.
— Но прошу… нам будет… приятно… отблагодарить вас, — она снова залилась румянцем, с трудом подбирая правильные слова.
Я решил, что ещё одной порции смущения она может и не выдержать, к тому же голод уже пару часов беспощадно скручивал в узел желудок.
— Ладно.
— Прошу, идемте за мной. О, и для Фе-н-ри-ра, — она с трудом выговорила имя по слогам, — кое-что тоже найдётся. Он помогал не меньше вашего…, - она осеклась и прикрыла пальцами рот, — простите мне мою вольность, господин.
— Слышал, Фенрир? Обед!
Через несколько минут я сидел за столом, уставленным разными яствами. Нет, здесь не было изысканных блюд, но зато есть что-то кроме каши. Она уже ни в какое горло не лезла. Женщины, бегали по избе топоча маленькими ножками, и все ставили и ставили блюда. Видимо, достали все свои последние запасы. Соленья, вяленная рыба и мясо, пироги, свежеиспечённый хлеб, запечённая тыква! Ничего себе благодарность за помощь.
Когда беготня закончилась, они поклонились и пожелали мне приятного аппетита.
— Погодите! Это что, все мне?
Окликнул их, заметив, как поспешно они ретируются из избы на улицу. Женщина переживательно заломила пальцы на руке, как бы не понимая причины моего претензионного тона.
— Я не буду есть один. Или садитесь все, или я пошел.
Ещё чего не хватало: объедать женщин и детей. Пацан, застывший в дверях, первый раз посмотрел на меня не как дикий волчонок. Приподнял брови и перевёл взгляд на старших, ища подтверждения тому, что услышал.