Размышления странника (сборник)
Шрифт:
На Западе принято считать, что китайские реформы преобразовали экономику, но не коснулись политической жизни. Дескать, коммунистическая диктатура по-прежнему игнорирует права человека. Но это не так!
Первым шагом к осуществлению «пятой модернизации», то есть к совершенствованию политической системы, можно считать провозглашенное Дэн Сяопином верховенство закона. Именно архитектор реформ во всеуслышание заявил, что партийные органы КПК вправе действовать лишь в рамках конституции. Конкретным проявлением этого стал запрет пожизненного лидерства. Принятый по настоянию Дэн Сяопина закон разрешает занимать высшие посты в партии и государстве не более двух
Теперь главным направлением политических реформ в Китае, судя по всему, станет расширение практики выборов на альтернативной основе. Они уже проводятся на уровне волостей и постепенно распространяются на уезды.
Инновации на родине Конфуция
Став лучше жить, самый многочисленный в мире народ начал больше покупать. Словно гигантский пылесос, Китай впитывает половину экспорта стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Благодаря неуклонно растущему внутреннему спросу он гораздо меньше, чем соседняя Япония, зависит от экспорта. Это особенно важно в период глобального финансового кризиса. Примечательно, что именно Китай первым ощутил признаки оздоровления экономики. Это объясняется щедрой помощью государства реальному сектору, устойчивостью банковской системы, а также малой распространенностью таких форм кредитования, как ипотека.
Мировая общественность не без основания именует ныне КНР «мастерской мира». Это звание когда-то первой заслужила Англия после промышленной революции XVIII века. Теперь пекинское руководство намерено совершить еще один прорыв, уже не количественный, а качественный. Превратить «мастерскую мира» в «мировую лабораторию». В страну, которая не заимствовала бы чужие технологии, а стала равноправным участником научно-технического прогресса.
XXI век поставил перед Китаем, как и перед Россией, задачу перейти к инновационной экономике. И тут оказалось, что древние конфуцианские традиции дают в наши дни Поднебесной важные преимущества. Китайцам генетически присущ культ учености, представление о том, что только образование способно повысить положение человека в обществе. Китайские вузы уже сейчас выпускают вчетверо больше инженеров, нежели американские.
КНР поставляет ныне на мировой рынок больше продукции информационных технологий, чем США или ЕС. Но лишь 15–20 процентов стоимости этих компьютеров, мобильных телефонов, цифровых фотокамер причитаются китайским предпринимателям. Остальное идет в уплату зарубежным владельцам лицензий и патентов. Перспективная программа создания «экономики знаний» ставит целью к 2020 году сократить зависимость Китая от иностранных технологий с 80 до 30 процентов.
Пугало «ползучей экспансии»
Главы двух наших государств подписали Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, который заложил юридический фундамент для доверительного партнерства и стратегического взаимодействия России и Китая в XXI веке. Наши страны обязались жить как добрые соседи, верные друзья, надежные партнеры.
Соответствует ли высокому уровню политических отношений объем торговли между нами? Наш товарооборот превзошел уровень советских времен. Однако у российско-китайской торговли очень несовершенная структура. Россия поставляет в основном сырье (металлолом, необработанную древесину, химические удобрения), а Китай — второсортный ширпотреб. Слишком мало в нашем товарообороте высокотехнологичных товаров.
Прошли времена, когда один минвнешторг имел дело лишь с другим минвнешторгом.
Китайские «челноки» по туристическому каналу перемещают через границу небольшие партии товаров народного потребления и самостоятельно реализуют их на российских потребительских рынках.
Полученная выручка нигде не фиксируется, почти не облагается налогами и таможенными сборами. Это ставит челнока в бесправное положение, побуждает его или искать «крышу», то есть становиться жертвой криминальных структур, или подкупать чиновников (нередко происходит и то и другое).
Чтобы оздоровить «народную», или, как ее еще называют, «прямую трансграничную» торговлю, нужно, прежде всего, чтобы ее участники неукоснительно соблюдали сообща принятые правила игры. Китайские челноки должны хорошо знать как свои права, так и ограничения, установленные для них российскими законами, а правоохранительные органы — неподкупно, корректно и эффективно выполнять свои обязанности.
Нездоровые явления в двусторонней торговле способны негативно повлиять не только на экономические, но и на политические связи двух государств. Они могут подорвать взаимное доверие и симпатии между двумя народами, сыграть на руку тем, кто шумит о «ползучей экспансии» китайцев в малонаселенной азиатской части России.
Эта идея активно внедряется в общественное сознание россиян западными СМИ. Прежде всего, не будем забывать, что сама судьба поселила наши народы рядом. «Поменять квартиру» на планете невозможно. И от нас самих зависит, сумеем ли мы извлечь пользу из этого соседства. Если же мы будем хмурить брови и смотреть на китайцев как на недругов, то в конце концов они могут стать таковыми. В наших интересах поступить иначе: воспользоваться динамизмом соседа, разумно использовать трудовые ресурсы Китая, чтобы сдвинуть с места освоение необжитых районов к востоку от Урала.
Китайцы тоже настроены дружить с нами. И не только потому, что именно мы помогли им заложить основы современной индустрии, без чего успехи нынешних реформ были бы немыслимы. Не менее важно, что дружелюбие китайцев основано на прагматизме. Они на себе ощутили негативные геополитические последствия распада Советского Союза. Нажим Вашингтона на Пекин резко возрос. В этих условиях Россия стала для Китая стратегическим тылом, как, впрочем, и Китай для России.
Что же касается разговоров о «ползучей экспансии», то трансграничная миграция рабочей силы стала неотъемлемой чертой современности. Речь может идти о том, как ее регулировать. И тут уместно сослаться на два примера: американский и китайский. Самая крупная община зарубежных китайцев находится не в Азии, а в Соединенных Штатах. Она насчитывает 13 миллионов человек.
Поскольку в России население вдвое меньше, чем в США, аналогичная прослойка китайцев должна бы составлять у нас 6–7 миллионов человек. Пока же степень нашей «китаизации» примерно в сто раз меньше. Между тем «хуацяо» в США — это не только прачечные и закусочные. Среди американцев китайского происхождения больше нобелевских лауреатов, чем имеет вся Япония. В Силиконовой долине китайцев так же много, как выходцев из бывшего СССР. Стало быть, дело не в количестве, а в качестве мигрантов, в том вкладе, который они способны внести.