Разновидности зла
Шрифт:
— Найдите личное дело капитана Каляева. Немедленно.
Личное дело нашли почти сразу.
Сирота, действительно окончил Севастопольское нахимовское, одним из первых и первым на своем курсе. Как обычно и бывает с сиротами, прогрызался сам. Карьеру сломал как раз в семнадцатом оперативном соединении — эскадре адмирала Пилляр фон Пильхау, в задачу которого сходило блокирование Персидского залива и высадка оперативных десантов на побережье с целью захватить и обезопасить крупные порты, нефтяные терминалы и объекты атомной энергетики. Эскадра подверглась атаке крылатых ракет, находясь на траверзе порта Бендер-Аббас, все ракеты были сбиты, повреждений нанести не успели. За разведку отвечал Каляев, на него и обрушился адмиральский гнев. Но вне зависимости от того, насколько он был виноват в этом инциденте, накладывать запрет на продвижение было, по моему мнению, явным перебором.
Потом
Дед учил — никогда не проходи мимо несправедливости, особливо если она проявлена по отношению к твоим подчиненным. Несправедливость — как язва на теле, становится все больше и больше.
Собственноручно набросал распоряжение о внесении изменений в личное дело Каляева и снятия запрета, наложенного фон Пильхау. Я старше по званию, так что имею полное право это сделать. Отправил на контрассигнование [47] , подумал, куда применить человека, шесть лет отпахавшего в Афганистане. Думаю, разведотдел будет в самый раз.
47
Контрассигнование — вторая подпись, в данном случае — ответственного за кадры.
И о том, что Каляев уже связан с Черной гвардией, в которую его бросила явная несправедливость, — откуда мне было о том знать?
19 июня 2016 года
Ташкент
В свое оправдание я скажу только одно — я честно держался. Как наркоман — много лет держался без дозы. Очень много лет…
Накатило в Мазари-Шарифе. Крупный город, ближе всего к туркестанской территории, довольно спокойный — пуштуны не составляют там большинства, а этнические меньшинства в Афганистане поддерживают нас, потому что как англичане издевались над пуштунами, точно так же пуштуны издевались над узбеками, таджиками, хазарейцами. Город этот превращен в крупный транспортно-логистический центр и является «договорным» — то есть местная община сама поддерживает порядок и в городе, и в окрестностях. Места здесь хорошие, есть плодородная земля — так что разгула бандитизма и дорожного разбоя не наблюдается…
Мы остановились в губернаторском дворце. Совсем не таком шикарном, как в Кандагаре, дворец, окруженный садом из настоящих сосен, но тоже вполне приличное двухэтажное здание с садом и павлинами в саду — символом власти на Востоке [48] . Ночь спали спокойно — в городе не стреляли, а утром во время бритья я посмотрел на себя в зеркало, и мне не понравилось то, что я там увидел. Я увидел человека лет под пятьдесят, с печальными — именно печальными — глазами. Как у еврея… не смейтесь, так оно и есть. Помню… в Одессе был еврей-сапожник, который придумывал и рассказывал анекдоты… кое-кто даже записывал в блокнот, специально приходили послушать. А глаза у него были грустные-грустные…
48
Павлины — действительно символ, который говорит о многом, это было даже во времена СССР. Простой человек не мог держать павлинов, не рискуя уголовным делом за взятки или просто автокатастрофой. Восток есть Восток…
В сущности — чем я живу? Почему я так и не создал семьи? Дети есть… а семья? Почему ничего не получается? Последний пример — та же Крис. Легко обвинить другого человека, но, если не получается три раза подряд, проблема все-таки в тебе, друг мой…
И я принял решение…
Основным аэродромом для перевозок на Афганистан был Ташкент, причем не Ташкент-международный, базовый аэропорт крайнего оплота цивилизации здесь на Востоке, а заводской аэродром Ташкента. Здесь был завод… он принадлежал «Юнкерсу» и производил военно-транспортные самолеты для нужд ВВС… когда-то здесь производились и бомбардировщики, и стратегические самолеты-разведчики. Завод был расположен в городской черте и с тех самых пор имел аэродром первого класса, способный принимать все типы самолетов и при этом не внесенный в списки ИКАО. Весьма полезное упущение, дающее возможность принимать и отправлять любые типы спецбортов и даже беспилотники…
Здесь не было гражданских таможенных постов, не было зала ожидания, не было вообще ничего. Я сошел с самолета вместе с группой направляющихся на короткий отдых парашютистов и морских пехотинцев — после двадцати трех дней
Семь суток. Мой первый отпуск, который я, черт побери, намерен был провести с собой в ладу. Возможно, впервые за много лет — с собой в ладу.
Или вы считаете, что я не имею права на отпуск? Ха, мне даже наш главный квартирмейстер подтвердил по связи, что я, как и любой военнослужащий Его Величества, находящийся в зоне боевых действий, имею право на семь дней отпуска. Это — святое…
Пункт контроля — он был военным, а не таможенным, гражданской администрации не подчинялся — я прошел не по своим документам, а по документам прикрытия, какие у меня были. Не знаю, опознали меня или нет, но предпочли держать язык за зубами. Обыскали, как и всех, — нельзя было везти в Ташкент две вещи: неучтенное оружие и наркотики. Ташкент был мирным городом, и ввозить сюда войну было нельзя. Война должна была оставаться там, где ей самое место…
На выходе через проходную — вереница такси и просто бомбил, желающих подработать. Здесь давно уже сложилась инфраструктура, позволяющая неплохо заработать. Все знают, что те, кто возвращается на семь или восемь дней в мир из войны, у тех денег полные карманы. Вон… гаденыш… невысокий, крепкий, верткий, черные волосы чуть ниже плеч… местный кадр. Местная мафия…
— Господин хороший… общество не изволите искать? Свежие, как распустившиеся розы… только из гимназий…
Ну, что за мерзость…
— Пшел вон…
Цепкие пальцы ухватились за рукав.
— А может… отравиться желаете…
Это уже наглость.
Перехватил чужую кисть, машинально вывернул, не прекращая неспешно идти. Больно, наверное…
— Уй… все понял… господин полковник…
Я повернулся, доворачивая руку.
— Аптинг курсун, кутарингесси джаляб [49] .
— Бачкана! Бачкана! [50]
Я отпустил руку. Сутенер счел за лучшее отвалить — здесь знают и обратную сторону тех, кто возвращается в семидневный отпуск, и предпочитают не будить лиха.
49
Аптинг курсун — пошел вон, пошел отсюда. Что дальше — повторять не советую, особенно на Востоке, если у вас в кармане нет пистолета и готовности его применить.
50
Хватит, не надо больше (узбек.).
Пошел к машинам. Машин здесь много — «Фиат» в шестидесятые построил здесь большой завод. Старые «Фиаты» только недавно перестали производить — здесь не любят что-либо менять и учиться чему-то новому. «Фиат» же за годы, пока он производился, научились чинить в любом кишлаке.
— Свободен, друг?
— Вам куда, эфенди?
Я достал несколько купюр.
— Сразу в Бухару. Хоп?
Водила сгреб купюры.
— Хоп, кеты [51] .
— Покатаемся по Старому городу сначала. Часа два у меня есть. Будет мало денег — скажешь.
51
Еще одно типично узбекское, даже ташкентское словечко, ставшее интернациональным. «Хоп» — «договорились», можно употреблять как в вопросительной, так и в утвердительной интонации.