Разоблаченный любовник
Шрифт:
Он прошагал мимо лаборатории Хэйверса, прямо к служебному помещению. Пройдя через потайную дверь, он вошел в пустую приемную. Компьютеры и мониторы несли караул в одиночестве.
Ви остановился, как вкопанный.
На ближайшем к нему светящемся экране, он увидел Мариссу, лежащую на Бутче. Руки копа обвились вокруг нее, его голые колени были широко раздвинуты, вмещая ее тело, и пара волнообразно двигалась друг на друге. Ви не мог видеть лиц, но было очевидно, что их губы были соединены, а языки — переплетены.
Ви потер подбородок, смутно
Парень был полностью возбужден, но так нежен с ней. Так ласков.
Ви подумал о сексе, что был у него в ночь похищения Бутча. Ничего нежного. Что было важно для обеих участвующих сторон.
Бутч приподнялся и перевернул Мариссу, пытаясь взобраться на нее. Его больничная сорочка распахнулась, завязки порвались, открывая накачанную спину и сильные бедра. Татуировка на копчике изогнулась, когда он послал свои бедра вперед, сквозь юбки, пытаясь найти приют. Пока он двигал своей, без сомнения, очень твердой эрекцией, длинные изящные ладони Мариссы ласкали его и впивались в голые ягодицы.
Когда она вонзила в него ногти, Бутч приподнял голову, определенно издав стон.
Господи, Ви почти что услышал его… Даа… он слышал стон. И прямо из ниоткуда, его пронзило тревожное чувство. Дерьмо. Чего конкретно он хотел в этом сценарии?
Голова Бутча вновь уткнулась в шею Мариссы, его бедра начали подниматься, опускаться и снова подниматься. Его позвоночник извивался, плечи напрягались и расслаблялись, когда он подобрал ритм, что заставило Ви заморгать. А потом и вовсе замереть.
Марисса изогнулась, ее спина приподнялась, а губы раскрылись. Боже, как она выглядела под своим мужчиной: волосы разметались по подушкам, несколько прядей обвились вокруг широкого бицепса Бутча. В своей страсти, в ярком персиковом платье, она была, словно утренняя заря, восход солнца, обещание теплоты, и Бутч нежился в том, к чему посчастливилось прикоснуться.
Дверь в приемную распахнулась, и Ви резко обернулся, прикрывая собой монитор.
Хэйверс положил медкарту Бутча на полку и потянулся к защитному костюму.
— Добрый вечер, сэр. Вы снова пришли его исцелять, не так ли?
— Ага… — Голос Ви сорвался, и он прочистил горло. — Но сейчас не лучшее время.
Хэйверс замер с костюмом в руках.
— Он спит?
Ничего подобного.
— Да. Так что мы с тобой сейчас оставим его в покое.
Брови доктора буквально взлетели за его очками в толстой оправе.
— Прошу прощения?
Ви взял карту, всучил ее доктору, затем схватил костюм и повесил на место.
— Позже, док.
— Мне… мне нужно сделать осмотр. Я думаю, что он уже может ехать домой…
— Прекрасно. Но сейчас мы уходим.
Хэйверс открыл рот, чтобы возразить, но Ви надоели препирания. Сжав руку на плече доктора, Ви посмотрел в глаза мужчины и приказал ему согласиться.
— Да… — прошептал Хэйверс. — Позже.
— Да, завтра подойдет.
Выталкивая брата Мариссы обратно в коридор, все, о чем он мог думать, это изображение на экране. Он не должен был смотреть.
Он не должен был… хотеть.
Марисса была в огне.
Бутч… Боже мой, Бутч. Он был такой тяжелый, возвышающийся над ней, и большой, такой большой, что ее ноги широко раздвинулись, пытаясь вместить его. Его движения… ритм его бедер сводил ее с ума.
Прервав, наконец, поцелуй, он тяжело дышал, его карие глаза были полны сексуального голода, мужского обладания. Наверное, она должна быть потрясенной, ведь она понятия не имеет, что происходит. Но вместо этого, Марисса чувствовала себя всемогущей.
Когда молчание затянулось, она произнесла:
— Бутч? — Хотя не была уверена, чего она просила.
— О… Боже, детка. — Легким касанием его рука прошлась от ее шеи к ключице. Он остановился, когда добрался до края платья, ясно спрашивая разрешения его снять.
Это быстро остудило ее пыл. Ее грудь была достаточно средней, не то, чтобы она могла сравнить с другими женщинами. Она могла вынести отвращение мужчин ее вида, когда они смотрели на нее, но не на лице Бутча, особенно, если она разденется. Мариссе было сложно сносить это отвращение, исходящее от ничего не значащих для нее мужчин, даже полностью одетой.
— Все в порядке, — произнес Бутч, убирая руку. — Я не хочу на тебя давить.
Он легко поцеловал ее и скатился, ложась на спину и натягивая простынь на бедра. Он прикрыл глаза предплечьем, грудь поднималась и опускалась, как после пробежки.
Марисса взглянула вниз на корсаж и обнаружила, что так сильно сжала материал, что костяшки пальцев побелели.
— Бутч?
Опустив руку, он повернулся на подушке. Местами его лицо все еще было опухшим, один глаз — до сих пор черно-синий. Она заметила, что его нос был сломан, причем давно. И все равно, для нее он был прекрасен.
— Что, детка?
— У тебя… у тебя было много любовниц?
Он нахмурился. Вдохнул. Похоже, не хотел отвечать.
— Да. Да, много.
Легкие Мариссы сжались, когда она представила, как он целует других женщин, раздевает их, спит с ними. Он могла поспорить, что большинство его любовниц не были неуклюжими девственницами.
Боже, ее сейчас стошнит.
— Еще одна причина, по которой мы должны остановиться, — сказал он.
— В смысле?
— Я говорю, что если это зайти далеко, мне понадобится презерватив.
Хм, по крайней мере, она знала, что это такое.
— Но почему? Я не способна к зачатию.
Длинная пауза не внушала доверия. И то, как он выругался сквозь зубы.
— Я не всегда был осторожен.
— С чем?
— С сексом. У меня было… много секса с женщинами, возможно, не чистыми. И я занимался им без защиты. — Он покраснел, словно стыдясь себя, краска поднялась по шее и ударила в лицо. — Так что, да, с тобой мне нужен презерватив. Я понятия не имею, чем болен.