Разобщённые
Шрифт:
— Вот и отлично!
— Вот и отлично!
— Если это то, чего ты хочешь!..
— Если это то, чего ТЫ хочешь!..
— Только не взваливай ответственность на меня!
Они подписали ордер на расплетение, просто чтобы не уступать друг другу, но смейся, смейся, смейся, Хэйден, потому что если ты перестанешь смеяться,
Сейчас он далеко, плывёт в облаках, играет в «Эрудит» с далай-ламой, но, представьте себе только — все фишки на тибетском языке...
Однако в следующий миг зрение Хэйдена проясняется и он возвращается к реальности. У него пока ещё хватает соображения, чтобы понять: он в КомБоме, и температура здесь такая, что это уже за пределами выносимого. Он поводит глазами вокруг себя. Ребята, его друзья, ещё в сознании, но лишь едва-едва. Некоторые приткнулись в углах. Другие лежат на полу.
— Ты о чём-то рассказывал, Хэйден, — раздаётся чей-то слабый голос. — Давай дальше. Нам интересно...
Затем Эсме прикладывает ладонь к шее Теда, щупает пульс. Глаза мальчика всё ещё полуоткрыты, но он уже больше не бормочет о тропических пляжах.
— Тед мёртв, Хэйден.
Хэйден закрывает глаза. Вот и ушёл первый... Остальные не заставят себя долго ждать. Он бросает взгляд на лежащий рядом автомат. Тяжёлый. Полностью заряженный. Интересно, сможет ли он его хотя бы поднять... Смог. Он никогда не стрелял из такого, но тут особого умения и не нужно. Вот предохранитель, долой его. А вот спусковой крючок.
Он смотрит на искажённые мукой лица друзей и думает, на каком месте в списке самых плохих способов умереть стоит «выстрел из автомата». Наверняка быстрая смерть лучше медленной. Он ещё раз обдумывает то, что собирается сделать, а потом говорит:
— Простите, ребята. Простите, что подвёл вас... но у меня не хватает духу.
И, вымолвив это, он поворачивает ствол автомата в сторону пилотской кабины и даёт очередь по лобовому стеклу. В КомБом врывается поток свежего, прохладного воздуха.
82 • Коннор
Он просыпается в удобной постели, в уютной комнате с компьютером, позднейшей моделью телевизора и постерами звёзд спорта на стенах. Спросонья ему кажется, что он умер и попал на небеса, но тошнота подсказывает, что он всё ещё на грешной земле.
— Я знаю, ты на меня злишься, Коннор, но я должен был так поступить.
Коннор поворачивается и видит Лева — тот сидит в углу, в кресле, разрисованном футбольными, регбийными и теннисными мячами в стиле остального убранства комнаты.
— Где мы?
— На площадке фирмы по продаже сборных домов. Модель номер три: багамский стиль.
— Ты затащил меня в дом-модель?
— Я подумал, что нам обоим необходимо
Коннор садится на край кровати. По телевизору передают обзор последних известий: анализ и последствия налёта полиции на кладбище самолётов.
— Это на всех новостных каналах с самой ночи, — сообщает Лев. — Нет, всякие там рекламы и жизнь звёзд, конечно, на первом месте, но юнокопы, во всяком случае, не скрывают своих действий.
— А с чего бы им что-то скрывать? Они же гордятся! Прославились, грязные свиньи!
На экране пресс-секретарь юновластей объявляет количество убитых расплётов: тридцать три. Живыми взято четыреста шестьдесят семь.
— Их так много, что мы вынуждены распределить их по нескольким заготовительным лагерям, — говорит этот хмырь, даже не осознавая иронии, прозвучавшей в слове «распределить».
Коннор закрывает глаза, отчего их начинает жечь. Тридцать три погибли, четыреста шестьдесят семь пойманы. Если Старки и его ста пятидесяти аистятам удалось выбраться живыми, получается, что самостоятельно на своих двоих спаслось всего около шестидесяти пяти. Негусто.
— Не стоило тебе вытаскивать меня оттуда, Лев.
— Вот как? Мечтаешь стать особо ценным трофеем в их коллекции? Если они обнаружат, что Беглец из Акрона жив, они тебя распнут! Уж поверь мне, в распятиях я знаю толк.
— Капитан должен идти на дно вместе с кораблём!
— Если только старший помощник не вырубит его и не выбросит в спасательную шлюпку.
Коннору остаётся только обжигать Лева яростным взглядом.
— Прекрасно, — пожимает плечами тот. — Ну тресни меня, если так хочется.
Коннор хмыкает и взглядывает на свою правую руку.
— Поосторожней с просьбами, Лев. У меня за последнее время такой удар развился — лошадь не устоит. — И он показывает другу акулу.
— Да, я заметил. Наверно, за этим стоит интересная история? Я имею в виду, ты же ненавидел Роланда. С чего бы тебе делать точно такую же наколку?
Коннор хохочет во всё горло. Так Лев ничего не знает! Хотя опять же — откуда ему знать?
— Да, история интересная, — произносит он. — Напомни мне, как-нибудь расскажу.
На экране прямой репортаж с Кладбища — зрителям предоставляется возможность непосредственно пронаблюдать за разворачивающейся драмой. Последняя группа расплётов всё ещё сидит в бомбардировщике времён Второй мировой войны.