Разорвать порочный круг
Шрифт:
— Хорошо, пусть будет так. Завтра продолжим, — лорд сделал остановку и, с раздражением тыкнув пальцем в насупившегося Болтона, добавил: — Но без него.
Завидев, что на лице Рамси мелькнуло возмущение и, понимая, что он сейчас может вновь сцепиться с лордом Нового замка, Волчица возобновила поглаживания, отвлекая и успокаивая мужа. Она выжала из себя улыбку и произнесла, обращаясь к Мандерли:
— Договорились.
Во второй половине следующего дня можно было увидеть Хранительницу Севера, выходящей с гордо поднятой головой из шатра, а следом за ней покинул тент и Виман, на лице которого застыла
Лорд Мандерли пообещал отдать Болтону в распоряжение двести девяносто человек, которые включали в себя сто шесть вольных всадников, сто тридцать четыре копейщиков и пятьдесят меченосцев. Более того, лорд Белой Гавани согласился, скрипя зубами, взять на себя обеспечение предоставленного войска провизией, а также позволить людям Рамси вернуться в Винтерфелл на кораблях, сплавившись по реке. Волчица, в свою очередь, уверила Вимана, что более не побеспокоит с мужем его покоя, а подаренное войско станет залогом доверия для обеих сторон. На том и порешили. Болтону оставалось лишь закупить провианта на обратную дорогу для своего отряда да дождаться прибытия сборного войска, а уже с ним — грузиться на корабли и отплывать домой. На радость Сансы, Рамси сказал, что пошлет третьего ворона на Стену, когда они окажутся на борту корабля, так что ждать этого мгновения оставалось недолго.
Наиболее чудным в сложившейся ситуации было то, что нелегкая победа в переговорах стала общей заслугой. Не встрянь тогда Болтон в разговор, Мандерли бы извился ужом и оставил бы их ни с чем. Не останови Санса в определенный момент мужа, переговоры были бы сорваны и, вполне возможно, пролилась бы чья-то кровь.
В течение нескольких последующих дней им пришлось ожидать появления вверенного Болтону войска. И вот сегодня, наконец, все собрались в назначенном месте, а уже завтра должны были отправиться непосредственно в порт и отплыть в Винтерфелл.
Однако все пошло наперекосяк, и ночью в разбитом людьми Мандерли лагере, что стоял чуть в стороне от болтонского, начались беспорядки. Среди копейщиков и меченосцев нашлись недовольные новым раскладом воины, что, выпив поздно вечером эля и набравшись вместе с ним храбрости, решили огласить свое недовольство во всеуслышание. Они кричали оскорбления как в сторону отдавшего их Болтону Мандерли, так и в сторону нового хозяина. Если бы все так и закончилось на пьяных выкриках, однако бравые воины затем ввязались в драку с подоспевшими на крики людьми Болтона и подняли ор на весь лагерь, призывая своих братьев по оружию встать против Болтона и предательницы Севера.
Спавшая в то время Санса пропустила большую часть этих происхождений и проснулась лишь под утро от разнесшихся по округе криков. Болтона тогда в их шатре не было, а сторожившие Волчицу гвардейцы не позволили выйти ей наружу. Как позже она узнала, вопли, что она слышала, принадлежали одиннадцати схватившимся за оружие воинам из лагеря Вимана, что были отловлены и сожжены на костре в назидание остальным.
По этой причине первую половину дня Санса провела в расстроенных чувствах. Нет, она не была против подавления восстания. Наверное, окажись Робб в подобной ситуации, поступил бы так же, хотя, чего уж тут таить, способ казни выбрал бы иной. Поводом же для упаднического настроения Волчицы послужило то, что никто из договорившихся не смог подтвердить оказанного ему доверия. Мандерли не стал внушать своим людям обязательства перед Болтоном, а Рамси в первые же сутки казнил более десятка подаренных ему людей. И теперь Хранительница Севера ломала голову над тем, как же исправить ситуацию, сходясь на мысли о том, что при первой же возможности надо будет убедить Рамси отослать лорду Белой Гавани письмо с объяснениями и извинениями, иначе в следующий раз, если такое вообще наступит, Виман с ними обоими даже говорить не станет.
Кроме прочего, взбудораженная ночным происшествием дочь Старка сейчас пребывала в боевом духе и не собиралась более позволять мужу убивать вверенных ему людей по мельчайшему поводу. Если будет надо, то она и костьми ляжет за невинных людей. Санса считала, что заклеймит себя позором, если станет потакать желаниям мужа и если будет всегда отмалчиваться в стороне, боясь за собственную жизнь.
С такими мыслями и кипя внутри от возмущения, Хранительница Севера выехала с Болтоном и объединенными войсками в порт. Возможно, именно из-за ее возбужденного состояния недолгая поездка к пристани обернулась событием, след от которого остался на Сансе навсегда.
Они уже въехали во внутренний порт, и до кораблей оставалось всего ничего, однако тут-то все и произошло.
Поравнявшись на своих конях с отрядом копейщиков, Болтон и леди Санса ехали в окружении своих людей вдоль вытянувшегося строя. Новообретенные воины вели себя сегодня кротко и лишь кидали косые взоры на чету Болтонов. Из одиннадцати казненных человек семеро принадлежали как раз тому отряду, мимо которого сейчас они с Рамси проезжали, и поэтому их оставшиеся в живых собратья, как никто другой, знали о случившемся сегодняшней ночью.
Все было спокойно и мирно, однако в один момент Сансе в глаза бросился один из копейщиков, что с нескрываемой злобой сейчас смотрел на нее. Это был молодой воин с характерной для северян внешностью: глубоко посаженные серые глаза, высокие тонкие скулы, прямой нос и короткие русые, слегка вьющиеся, волосы. Ничем не примечательное лицо, одно из тысячи таких же.
Когда они с Болтоном проехали чуть вперед, оставляя разгневанного юношу за собой, тот кинул в спину лорда:
— Северу не быть твоим, сукин ты бастард!
Хранительница Севера, расслышав слова воина, в изумлении обернулась на неожиданный окрик и, встретившись взглядом с копейщиком, что смотрел на нее с осуждением и отвращением, была в сердцах обругана:
— Предательница! Тебе не место на Севере! — воин замер и, увидев, что Болтон и многие другие теперь смотрят на него, решил рискнуть всем и закричал дальше. — Чтоб вы сдохли оба! Да, ребята?! Давайте покажем им, чего стоим!
Он, призывая других встать против нового господина, поднял сжатую в кулак руку вверх и продолжил выкрикивать оскорбления в сторону дома Болтонов. А потерявший терпение Рамси тем временем приказал своим людям:
— Взять его!
Дальше все происходило быстро. Все еще не отошедшая от утренних переживаний и помнящая о данном самой себе зароке Санса, сломя голову ринулась на помощь к копейщику, отгораживая его своим конем от подскочивших к нему гвардейцев и оттесняя их вбок от него. Копейщик перестал орать и в изумлении замер, растерянно глядя на Волчицу и кинувшихся к нему людей Болтона. Хранительница Севера, не собираясь отступать, с ожесточением наезжала на пеших воинов Рамси и кричала им отойти, не сметь трогать мужчину. Однако приказ лорда Болтона был превыше ее команд, и никто из гвардейцев не спешил уступать, все так же пытаясь добраться до бунтаря.