Разорвать порочный круг
Шрифт:
Как ни в чем не бывало, бастард заправил жене за ухо спавший ей на лицо рыжий локон и, скосив глаза в сторону и глумясь на ней, спросил:
— Узнаешь его? Твой новый знакомый.
Санса молчала и лишь облизывала пересохшие губы, не имея сил даже заговорить. Она устала, простыла, смирилась со своим положением и надеялась,что Рамси все-таки вскоре отпустит ее. Болтон же вновь продолжил:
— Я вот все думал, как бы тебя наказать, — он выдержал паузу, а потом произнес, слегка улыбаясь и будто вспоминая приятную вещь. — Признаюсь, у меня были мысли отдать тебя на ночь моим лучшим людям и воинам Мандерли, что помогли в подавлении беспорядков. Как награду за службу, — Болтон вдруг посерьезнел
Волчица устало смотрела на мужа, то и дело теряясь в его словах и с нетерпением ожидая, когда же Рамси, наконец, скажет, что ей уготовлено. Было сложно подолгу удерживать внимание на происходящем, не говоря уже о путанной, странной речи бастарда, которая сильно утомляла девушку. Хотелось, чтобы мужчина поскорее закончил с наказанием и отпустил ее, ведь Санса и так уже поняла свою ошибку и успела достаточно помучиться в этом трюме. Однако же выспавшийся и прекрасно чувствовавший себя бастард никуда не спешил и, обращаясь к жене, проговорил:
— Просто наказывать тебя сейчас кажется мне бессмысленным. Это будет, как вычерпывание воды из тонущей лодки: выливай, не выливай, а течь никуда не денется. Моя дорогая жена, ты согласна с тем, что если мы хотим спасти лодку, то нам надо закрыть пробоину? Ведь нельзя оставлять её без внимания, да?
Болтон пристально посмотрел на Сансу и, убедившись, что она слушала его, заговорил снова:
— Я подумал… почему же ты осмелилась заступиться за того человека?
Хранительница Севера нахмурила лоб и молчала, решая сперва послушать Болтона и не говорить лишнего. Неверно подобранные слова и спешка могли навредить ей. Да, ей было страшно, но и изменить она ничего сейчас не могла.
Рамси улыбнулся уголком губ и проговорил:
— Если я просто накажу тебя сегодня, то в следующий раз ты захочешь поступить ровно так же, только сделаешь все скрытно и незаметно, чтобы не попасться мне, — серьезно произнес он, не спуская своих широко раскрытых, лихорадочно блестящих глаз со все больше пугающейся Волчицы. — Тогда давай разберемся с причиной твоего проступка. Обещаю, что попробую тебе помочь в этой нелегкой задаче. Хорошо? Хорошо.
Губы Рамси растянулись в демонической полуулыбке, полуоскале, а в глазах заплясали бесы безумия, не предвещающие ничего хорошего. Увидевшую эту резкую перемену в Болтоне Хранительницу Севера в ту же секунду пробрала крупная дрожь, а вместе с медленно проникающим в ее сознание ужасом начала растворяться, словно капля красного вина в воде, уверенность в том, что наказание станет недолгим и терпимым. Начиная нервничать все больше, она напряглась, и заметивший это бастард слегка поумерил свой пыл и, чуть скрыв свое веселье, спросил:
— Почему ты заступилась за этого копейщика?
Порядочно уставшая дочь Старка перевела свой взгляд на пленника, будто бы обращаясь к нему за ответом, а затем, вновь проникаясь жалостью к мужчине и ощущая свою ответственность перед ним, уверенно ответила Болтону, не сомневаясь в своей правоте:
— Потому что ты хотел убить его.
Конечно, она подозревала, что с Рамси все так легко не пройдет, однако у нее были свои убеждения и отступать от них собиралась. Нельзя было просто так убивать людей из-за того, что они сказали неприятную тебе вещь. Это ведь были всего лишь произнесенные в порыве гнева слова, за которыми ничего не стояло.
Внимательно же смотревший на Волчицу бастард цыкнул языком и с издевкой, будто выплюнул это слово, прошептал:
— Мимо.
Он еще пару мгновений удерживал взгляд на Сансе, а потом с кривой полуулыбкой на лице перевел свой взор на её левую руку и, улыбнувшись
Закончивший с закреплением левой руки бастард обратил свое внимание к жене и произнес тихим голосом:
— Как и обещал, я помогу тебе думать.
И не успело последнее слово слететь с губ Рамси, как он изменился в лице и, глядя на Сансу холодными пугающими ярко-голубыми глазами, достал из-за пояса нож. Девушка, приоткрывшая от ужаса рот, судорожно вздохнула и отвернула голову в другую сторону, желая отвлечься от происходящего и не видеть того, что Рамси будет делать с ней. Она смотрела перед собой невидящими глазами и замерла в напряжении, готовясь к будущей боли. Рамси же с ожесточением прижал ее ладонь к стойке креста и, бесстрастно приставив острие клинка к подушечке мизинца, с силой вдавил его в плоть и начал резать палец до второй фаланги, оставляя за ножом уродливый глубокий порез, из которого тут же потекла кровь. Мгновенно закричавшая от боли Дочь Старка попыталась выдернуть руку, однако к своему ужасу даже подвигать ею не смогла и уставилась перед собой затянутыми паникой глазами. Бежать от бастарда было некуда, спастись от боли было негде, и очень скоро по щекам Волчицы потекли горячие слезы, и она, дрожа всем телом, опустила голову вниз, устремляя взгляд к полу и чувствуя, как по руке стекала теплая кровь, делавшая происходящее еще более реальным.
Вскоре Болтон отпустил руку и, сделав шаг назад и повернувшись лицом к жене, с интересом спросил:
— Есть новая идея?
Леди Санса с огромным трудом подняла голову и с отвращением и уже успевшим засесть в ней страхом посмотрела в ухмыляющееся лицо мужа. Было мерзко осознавать, что этот ублюдок даже не видел разницы между своей женой и очередной игрушкой. Неужели он не понимал, что Волчица и другие попавшие к нему в руки люди — живые существа с чувствами и эмоциями, и при определенных обстоятельствах в один миг могли обернуться против него и отомстить от всей души? Неужели он думал, что ему сойдет с рук такое обращение с ней?
И Санса, до сих пор не понимая, что же хотел услышать от нее бастард, и уже без былой уверенности тяжело вздохнула и с придыханием произнесла, уповая на правильность своего ответа:
— Он не сделал ничего, чтобы заслужить смерти.
— Совсем мимо, - отрицательно качая головой, произнес Болтон. — И, к твоему сведению, он осмелился оскорбить нас двоих, посмел нарушить военную дисциплину и в добавок провоцировал остальных подняться против меня. Это непозволительно.
Отчитав жену и не беря во внимание испуганный взор, с которым она проводила его руку с ножом, Болтон вернулся к все той же левой ладони, однако в этот раз уже начал разрезать под вопли глотающей слезы боли и обливающейся холодным потом дочери Старка безымянный палец.
Вновь закрывшая глаза Хранительница Севера сперва дернулась в противоположную сторону от Рамси, а затем сжалась от страха, одервенела, и если в начале наказания была еще уверена, что ничего из ряда вон выходящего не произойдет, то теперь была готова взять свои слова обратно и терялась в догадках о том, как далеко мог зайти бастард в своих издевательствах. Охваченная страхом и болью она извивалась всем телом на кресте, пытаясь скрыться от бастарда, и, начиная паниковать все больше, окончательно потеряла способность трезво мыслить, тем самым почти не оставляя себе шансов на то, чтобы суметь додуматься до того, что хотел услышать от нее Рамси.