Разорвать порочный круг
Шрифт:
Впавший в ярость Болтон, подскакал к жене и, чуть не столкнувшись с ее пегим мерином, схватился рукой за поводья и осадил коня Сансы, при этом закричав своим людям:
— Снимите ее с лошади и свяжите ей руки! — холодно приказал Болтон, смотря на жену с угрозой и долей разочарования в голубых глазах.
Подоспевшие к остановленному Рамси коню Хранительницы Севера воины схватили девушку за руку и бедро и, небрежно стащив с лошади, связали ей спереди руки, а конец веревки передали сидящему на коне бастарду. Копейщика схватили тоже и, завалив на землю, повязали руки и ему. Болтон же с равнодушием взглянул на Сансу и, что-то тихо сказав подошедшему
Гвардейцы внесли в каюту их дорожные сундуки, и Болтон, подойдя к одному из них, присел перед ним, открыл ключом и сказал, обращаясь к Сансе:
— Можешь подойти и взять любой плащ.
Не особо понимая зачем ей второй плащ, но все же не рискуя отказаться от предложения мужа, Волчица не торопясь подошла к ларцу и вытянула из него свой осенний плащ, что был чуть легче того, в который сейчас была облачена. Она повернулась к Рамси, так и держа вещь в руках, и, увидев, что он протянул к ней руку, передала ему темную материю.
Болтон перекинул плащ себе через руку и сел на стул, опираясь на спинку и устраиваясь поудобнее. Потом он обратился к все еще стоящей в растерянности посреди каюты Сансе:
— Можешь посидеть пока, нас позовут.
Насторожившись, Волчица с вопросом в глазах взглянула на мужа и, не получив от него никакого ответа, опустилась на кровать, погружаясь в раздумья. Что на этот раз? Нас позовут… куда? Он хочет наказать ее прилюдно? Или Болтону готовят место для ее наказания? Санса поежилась, еще чувствуя на спине не полностью зажившие с прошлого раза ссадины. Множество вопросов жужжало в голове, однако ответов на них у Хранительницы Севера не имелось.
От нечего делать девушка перевела свой взор на Рамси, что сидел на стуле, скрестив руки на груди. Его лицо ничего не выражало, и от его позы почему-то создавалось такое впечатление, что на разговоры он не настроен и сейчас лучше молчать.
Шло время, и Хранительнице Севера надоело сидеть на постели, и она начала под пристальным взглядом Болтона расхаживать по каюте, ознакамливаясь с новыми покоями. Помещение было небольшим, однако вмещало в себя обычный комплект мебели знати: широкая постель, придвинутый к стене стол со стулом, зеркало в полный рост, прикроватная тумбочка да массивный шкаф для одежды. Незанятого ничем пространства оставалось мало, однако этого должно было хватить и на принятие здесь ванны. Камина, что вполне ожидаемо, не было, но на постели было выложено большое количество меховых одеял, а в шкафу были припрятаны грелки для обогрева постели.
Побродив по покоям, Санса вернулась к постели и вновь села на нее, уже начиная скучать. И тут, как услышав ее мысли, в каюту постучались гвардейцы и, войдя вовнутрь, доложили Болтону:
— Все готово, лорд Болтон.
Рамси кивнул головой и поднялся со стула, прихватывая с собой и вынятый из сундука осенний плащ Волчицы.
— Пойдем, — а затем обратился к двум мужчинам. — Идите за нами.
Вчетвером они, петляя по узким проходам, спустились в один из отсеков трюма, что не имел окон и освещался лишь несколькими свечами да парой факелов. Шагнувшая в темное помещение Санса запнулась на полушаге. Перед ее глазами предстал болтонский крест, а перед ним, как по обычаю, был поставлен стол со стулом. Ни копейщика, ни кого-либо иного здесь не было.
В дочь Старка начал закрадываться страх, однако она успокаивала себя, что пока рано делать какие-либо выводы.
Рамси не торопился с объяснениями. Он не спеша подошел к стулу, повесил на его спинку принесенный плащ, и лишь затем, обратив свое внимание к жене, произнес повелительным тоном:
— Раздевайся до белья.
Санса нервно сглотнула, однако не от того, что придется предстать перед воинами в пододежки, а из-за укрепившейся в голове мысли, что Болтон все-таки решил ее высечь. Что ж, чему быть, того не миновать.
Она сбросила с себя теплый плащ, разделась до белья, что доходило ей до колен, однако плечи и руки не прикрывало, и аккуратно сложила снятое платье на стул, не желая его помять. От прикоснувшегося к ее коже холодного воздуха по телу побежали мурашки, и Волчица, стараясь согреться, потерла руками плечи и скрестила руки на груди. Болтон же, дождавшись, когда жена разденется, подошел к кресту и подозвал ее к себе.
Хранительница Севера нехотя двинулась к Рамси, думая про себя, что, наверное, сейчас испытывала такие же ощущения, как люди, поднимающиеся на эшафот: будто проживала последние мгновения своей жизни.
Как только она встала возле мужа, он, хлопая рукой по стойке креста, приказал гвардейцам:
— Подвесьте ее.
Воины беспрекословно кинулись выполнять отданную лордом команду и, приподняв под локти Сансу, привязали ее руки и ноги к кресту. Девушка стойко прошла через все действо и со спокойствием наблюдала, как мужчины суетились вокруг нее, прилаживая путы. Коль скоро они закончили, Рамси отослал их из трюма и, встав перед Сансой, произнес:
— Тебе надо подумать над своим поведением.
После этих слов бастард приблизился к Волчице и, накинув ей на голову плотную мешковину, молча покинул этот отсек.
Оставшись одной, дочь Старка нервно покрутила головой из стороны в сторону, проверяя, можно ли найти хоть какой-нибудь зазор или щелочку в мешковине, однако все было напрасно. Сквозь плотный материал пробивались лишь отблески горящих свечей и то совсем тусклые и едва ли различимые. Наконец понимая, что увидеть она ничего не может, Хранительница Севера кинула это занятие и, обуреваемая страхом, задергалась на кресте. Крепкие путы прочно удерживали ее на месте, и после непродолжительного панического сражения с ними, тяжело дыша и всё еще пребывая в сильном беспокойстве, она обвисла на кресте. Горячие слезы потекли из глаз.
Санса уже сожалела о том, что решилась вмешаться в разборки Рамси с копейщиком, и винила себя за то, повела себя неблагоразумно. Из-за необдуманного поступка, совершенного в порыве гнева, ей приходилось теперь в страхе дожидаться своего наказания, при мыслях о котором её охватывала паника — в этот Болтон непременно отрежет ей один из пальцев.
Полустоять, полувисеть приходилось в очень неудобном положении. Широко расставленные ноги быстро устали, а от приступки, на которой стояла девушка, стали болеть стопы. Задранные вверх и привязанные к стойкам креста руки моментально затекли, а упиравшиеся в твердую деревянную поверхность локти потихоньку начинали болеть. Ко всему прибавлялось ощущние холода и сырости. Одним словом, положение Сансы было далеко не из удобных…