Разреженный воздух
Шрифт:
Если он использовал какую-либо разновидность магии Джиннов, то я всеми руками и ногами за практику. Практика, практика, практика.
Пока мы лежали в сказочном, взъерошенном раю, обмотанные простынями, я прочертила кончиком пальца буквы на его груди, как влюбленный подросток.
– Ты знаешь, что я пишу?
– спросила я, и у меня промелькнула неожиданная головокружительная идея, что он видел, как любовники играли в эту игру еще когда в письменности использовали иероглифы. Или клинопись.
– Скажи мне, - прошептал он, и прижался губами к особенно чувствительному месту на моем виске. Я вздрогнула.
– Я… Л…Ю…Б…Л…Ю…
– Шоколад, - сказал
– Быстрые автомобили. Опасно дорогую обувь.
Я нарисовала последние буквы - ТЕБЯ.
Он не говорил. Он коснулся одним теплым пальцем пятнышка на виске, которое поцеловал, рисуя что-то, что было более абстрактным, чем буквы, более личным.
– Ты не обязана оставаться со мной, - сказал он.
– Это правда, что позволив себе однажды… чувствовать подобное, мы не можем просто выключить это. Но мы можем отвернуться. И я пойду на это. Если ты попросишь.
Я опустила голову на его грудь. Может он и не был человеком, но его тело ощущалось именно так. Его сердце мягко стучало под моей рукой, и я ощущала упругие движения его легких. Его руки обернулись вокруг меня, удерживая на месте.
– Венна сказала, что это делает тебя слабым, - произнесла я.
– Это так?
– Не беспокойся обо мне.
– Но я беспокоюсь. И буду. Так это правда?
Я почувствовала, как его вздох пошевелил влажные волосы у моего лба.
– Я думаю, что чем больше связей у Джинна с человеческим миром, тем лучше для всех нас, - сказал он.
– Личных. Политических. Во всех отношениях. Так что, нет. Это иной вид силы, вот и все. Я просто должен заставить их в это поверить.
– Но Старейшие не поверят. Как и Венна.
– Не твоя забота, - сказал он мягко, но тема была закрыта.
– Жизнь на стороне Джиннов не более предсказуема, чем на человеческой стороне. Мы только кажемся стабильными, потому что не позволяем детям видеть ссоры взрослых.
Я засмеялась, после чего замолчала. Мне хотелось никогда не двигаться. Хотелось, чтоб поездка никогда не заканчивалась. Я хотела, чтобы это прекрасное время, от которого перехватывает дыханием, просто застыло.
Но я слышала, как изменился гул двигателей, и рука Дэвида нежно прошлась по моему позвоночнику.
– Мы спускаемся, - сказал он.
– Если ты подразумеваешь, что мы падаем, то я могла бы состряпать пару шуток.
– Остановись.
– Хотя в этом слове был четкий оттенок света. Я заставила Джинна смеяться. Это… было пределом мечтаний.
– Время быть серьезными.
– А это было не серьезно? Ведь у меня промелькнула мысль…
– Остановись, - сказал он снова, на этот раз более трезво.
– Ты должна знать, что случится, когда мы приземлимся.
– Я признала это одним кивком, не поднимая головы.
– Нас встретит еще один Джинн. Рэйчел. Она уже ждет. Она встретит тебя там и проводит в Сикаскет. Она следила, но говорит, что пока никаких следов Демон. Мы могли неверно предположить.
Я закрыла глаза и потянулась к странной вибрации, которую ощутила, когда была в разуме Кевина. Она все еще была там, и становилась сильнее.
– Нет, я так не думаю. Думаю, что она там, или где-то рядом. Дэвид… что, черт возьми, такого в Сикаскете?
И он рассказал мне об Оракуле Огня. Как Имара, в Седоне, он был высшей ступенью Джиннов, своего рода живым воплощением одной из трех главных сил. Джинны почитают его, хотя лишь немногие из них могут на самом деле общаться с ним.
К тому времени, как он закончил, он молча предложил мне сесть и вручил мне мою одежду. Она казалась чем-то неправильным и неудобным.
– Ты ожидаешь неприятностей с Оракулом?
– спросила я.
– Нет.
– Ну, ты послал за Рэйчел в качестве прикрытия…
– Насчет этого.
– Он сделал вдох и медленно выдохнул.
– Я не пойду с тобой.
Холодное, расползающееся чувство поселилось в моем животе.
– Ты... что?
– Я должен кое-что сделать, - сказал он.
– Это важно. Я присоединюсь к тебе, как только смогу. Рэйчел не оставит тебя.
– Венна оставила. И ты собираешься.
– Это было грубо, но я ощущала легкое раздражение. Ты не сделал того, что мы делали вместе и просто расстаешься, не так ли? Я хотела, чтобы он был со мной.
Всегда.
– Джо.
– Он сжал мою руку.
– Поверь мне.
Не могла с этим поспорить, хоть и хотела.
Зазвучал веселый голос пилота, говорящий нам убрать столики и привести спинки кресел в вертикальное положение, и окружающая опаловая завеса распалась. Кровать превратилась в кресла, а мы вернулись к реальности. Это был не сон. Все мое тело было расслабленным, томным от тепла, приятно болезненным.
– Я люблю тебя, - сказал Дэвид. Он сказал это спокойно, без всякой драмы, как если бы это было частью нормального разговора. Возможно, для нас так и было. Или могло бы быть.
– Неважно, как все пройдет, это не изменится.
Я закрыла глаза, когда самолет начал страшный, прерывистый спуск к Нью-Джерси.
Он оставался со мной, пока мы не коснулись взлетно-посадочной полосы, но к тому моменту, когда я открыла глаза снова, моя рука опустела, а место Дэвида оказалось незанято.
Он ушел. Мы были сами по себе.
* * *
Демон была в Сикаскете. Где-то. Этот шум в моей голове был подобен тонким статическим помехам на станции, которую, я даже и не подозревала, поймало мое радио.
Процесс переброски моей маленькой диверсионной группы от самолета до Сикаскета не был простым, но был довольно эффективным - Хранители, казалось, преуспевали в логистике. Что выражалось в пассажирском фургоне, укомплектованном оборудованием для связи и горячей линией, которой Льюис незамедлительно воспользовался для разговора с кем-то из офиса. Он не прокомментировал исчезновение Дэвида, что показалось мне странным, пока я не поняла, что он вероятно знал, куда ушел Дэвид и зачем.
Или, может быть, его отвлекла Рэйчел, которая появилась в фургоне без преамбул или представлений, испугав до чертиков по меньшей мере некоторых Хранителей, включая Пола, который, кстати, чуть не выпрыгнул из своего сиденья.
– Чертов пост-травматический стресс, - зарычал он на меня, и тяжело опустился обратно.
– Последний раз, когда Джинн выскочил передо мной вот так, она пыталась оторвать мне голову.
Рэйчел подняла одну четко очерченную бровь, изящно и удивленно.
– Не могу даже представить почему, - сказала она хладнокровно. Сегодня она была в неоново-оранжевом прекрасно скроенном брючном костюме с прозрачно-мандариновым топом поверх неоново-желтого. С соответствующим лаком на ногтях, которые выглядели достаточно острыми, чтобы резать бумагу. Она украсила свои многочисленные черные косички крохотными золотыми колокольчиками и светящимися оранжевыми шариками, и производила слабый перезвон при движении.
– Вы так хорошо обращались с Джиннами во время нашего партнерства, Хранитель.