Разрушение Дьявольского Акра
Шрифт:
Нур споткнулась. Я высунул язык, чтобы поддержать ее.
Она сделала последний вздох.
Она была ослаблена Каулом, и теперь она была так полна его света, что была близка к разрыву. Одному Богу известно, что он с ней делал.
— Еще один глоток! — воскликнула Бронвин.
Я помог ей переправиться через пруд к Каулу. Мы почти добрались до него, когда Нур положила руку на мой язык и оттолкнул его. — Я должна сделать это сама.
Я отпустил ее. Она сделала один неуверенный шаг, потом другой, пока не остановилась перед Каулом.
С большим усилием
Одним пальцем Нур убрала свет со лба.
— Иди к черту, — сказала она, а потом сунула его за щеку и сглотнула.
Каул начал становиться хрупким, его кожа начала шелушиться. В его груди появились дыры, и пчелы Хью вылетели наружу в облаке пепла.
Хриплым голосом он произнес последние слова.
— Если я должен умереть… то заберу тебя с собой.
Он протянул руку к мисс Сапсан. И одним взмахом крыльев она разнесла его в пыль.
Каул исчез.
Казалось, пещера, в которой мы стояли, вскоре обрушится. Земля под нами дрожала, и все больше камней с поврежденного потолка начали расшатываться и падать вниз. Один упал в бассейн неподалеку, обдав нас волной ледяной воды.
Нур, шатаясь, налетела на меня, почти теряя сознание. Мы с Бронвин подхватили ее под руки и вытащили из бассейна духов, а затем Эмма и Хью побежали вместе с нами к гигантскому отверстию в стене, которое вело наружу. Все еще в птичьем обличье, мисс Сапсан летела впереди.
Мы бежали к краю обрыва. У нас не было выбора; библиотека рушилась у нас за спиной. За обрывом не было ничего, кроме крутого склона, где виднелись разбросанные волнами скалы и черное море. Мисс Сапсан летала над пустотой, высматривая какой-нибудь другой выход из Абатона.
Сквозь оглушительный грохот обрушения библиотеки Нур кричала:
— Отпустите меня! Отпустите!
Прежде чем я понял, что происходит, она вырвалась из наших рук и побежала к краю обрыва.
— Нур! — закричали остальные, но она остановилась и упала на колени. С огромным рывком она начала извергать в пустоту струю серебристо-голубого цвета, такую яркую, что она отбросила нас на несколько шагов назад, такую яркую, что остальные могли только смотреть сквозь рассеченные пальцы.
Это продолжалось и продолжалось, терзая тело Нур, пока я не испугался, что она разорвется на части. Когда все, наконец, закончилось, она качнулась назад на пятки, истощенная, когда последние проблески души Каула рассеялись в ветре и черном океанском течении.
А потом она рухнула на землю.
Мы бросились к ней. Я просунул лапы под нее, подхватил. Ее глаза были стеклянными, но открытыми, и она смотрела на меня. Я попытался заговорить, но не смог. Я все еще был пустотой.
Она сказала мне:
— Ты светишься. Оно внутри тебя.
— Боже мой, — чуть не плача, сказала Эмма. — О, Джейкоб, что ты наделал?
— Он спас нас, — слабо сказала Нур.
— Забери это, — настаивал Хью.
— Опусти меня, — сказала Нур, и я осторожно это сделал. Она повернулась ко мне лицом, пошатываясь на нетвердых ногах. — Открой рот.
Я распахнул пасть так широко, как только мог, стараясь держать язык за зубами.
Она просунула руку внутрь, мимо моих рядов острых как бритва зубов, до самого локтя. Когда она снова вытащила его, я почувствовал, как холод, который жил во мне, отступает. В ее руке находился шар, светящийся синим светом. Она положила его в рот, закрыла глаза, затем повернулась и выплюнула его вместе к остальным.
А потом мисс Сапсан закричала, когда утес под нами обрушился.
Глава двадцать четвертая
Долгое время была только темнота, и звук далекого грома, и смутное ощущение падения. Это и темнота — вот и все, что было, в течение долгого времени, пока к грому не присоединился еще один звук. Ветер. Потом пошел дождь. Был ветер, и гром, и дождь, и дождь.
И тогда, ощущая одно за другим, я появился на свет.
Я моргнул и открыл глаза. Расплывчатые очертания сфокусировались. Грубая зеленая ткань. На стропилах шатались от ветра растущие растения. Стена из экранов от насекомых дернулась и захлопала.
Я знаю это крыльцо. Я знаю этот зеленый лужок.
Как долго я здесь пробыл? Сколько дней? Время снова сыграло злую шутку.
— Джейкоб?
Я повернулся, лежал, затем сел, удивляясь, что могу. Мой мозг, казалось, перескакивал с одной стороны черепа на другую, и комната закружилась.
— Джейкоб! — Нур, пошатываясь, появилась в поле моего зрения, затем опустилась рядом со мной, схватив меня за руку.
Я еще не мог произнести ни слова. Мокрые черные волосы обрамляли ее лицо, как капюшон. Ее глаза были широко раскрыты, губы слегка приоткрыты, как будто она хотела что-то сказать, хотя она этого не сделала, ее лицо было покрыто неглубокими порезами. У меня возникло внезапное, дикое желание поцеловать ее.
Она сказала:
— Это ты!
И я повторил:
— Это ты…
На этот раз слова вырвались наружу. Английские слова.
Нур сказала:
— Нет, я имею в виду, Боже, это ты! И тут ты… и тут! — она прикасалась ко мне всем телом, гладила грудь, лицо, словно желая убедиться, что я настоящий. — Я молилась, чтобы это сработало, забрав твой свет, и не причинило бы тебе вреда… И… Подожди, ты ведь не ранен, правда?
Раскат грома напугал нас обоих. А потом я посмотрел на себя. Мои ноги снова обрели нормальный размер, хотя штаны были изодраны в клочья. Я пошевелил языком во рту. Только один.
Я был собой.
Я обнял ее, смеясь, наполовину обезумев от облегчения.
— Мы живы! Мы в порядке!
Она крепко обняла меня, а потом я поцеловал ее, и в течение долгого сладостного мгновения в мире не существовало ничего, кроме нас двоих, ее губ, сплетенных с моими, и ее лица в моих руках. Но когда мы отошли друг от друга, на нас посыпались вопросы.