Разрушение Дьявольского Акра
Шрифт:
Она спустила ноги с койки.
— Составить компанию?
— Нет, спасибо, — сказал я, и хотя я знал, что обидел ее, в этот момент мне очень нужно было побыть одному.
Я бродил по залам, освещенным свечами и ползающим тенями, которые я принял за человеческие фигуры. В мозгу у меня что-то зудело, словно отголосок голоса в голове. Не Каула, а кого-то другого.
Иди сюда.
Это было не единственное, что меня беспокоило. Странная вспышка Горация пробрала меня до глубины души. Иногда его сны ничего не значили, но чаще всего они были наполнены смыслом,
«Все это скоро кончится», сказала мисс Сапсан. У нее не было привычки лгать нам, но я знал, что это неправда. Мы сдавались. Бегство с поля битвы. Мы были побеждены. И Каул никогда не перестанет приходить за нами.
Я понял, что поднимаюсь по лестнице. Я был так погружен в свои мысли, что даже не осознавал, что делают мои ноги, пока они не вывели меня на лестничную площадку нижнего коридора Пенпетлекона. Зуд в моем мозгу превратился в трясину, и она тянула меня вверх.
Я хочу тебе кое-что сказать.
Голос был таким знакомым, и все же я не мог его вспомнить.
Я поднялся еще на один этаж, потом еще. Воздух стал холоднее. К тому времени, как я добрался до верхнего этажа и оказался среди музейных экспонатов Бентама, мое дыхание кристаллизовалось в призрачные струйки.
Тяга становилась все сильнее, ведя меня по темным проходам, заполненным странными диковинками.
А потом на моем пути появилась фигура, и я так испугался, что чуть не набросился на нее.
Фигура съежилась и закричала:
— Это всего лишь Ним! — он шагнул в полосу зеленого света из окна. Это был старый слуга Бентама, с волосами, похожими на метелку из перьев, с широко раскрытыми, затравленными глазами. — Хозяин хотел бы поговорить с вами.
Я подозрительно склонил голову набок. Неужели он тоже спит?
— Твой хозяин мертв.
— Нет, сэр, — сказал он, энергично качая головой. — Он в туалете.
Он повел меня в том самом направлении, куда меня тянуло, — в туалет. И там, прижавшись снаружи к маленькому окошку, плавал сам Бентам в призрачных синих очертаниях. Шея у него была длинная и извивающаяся, как еще один палец Каула. Казалось, он паразитически привязан к брату.
— Видите? — сказал Ним.
Губы Бентама шевельнулись, но я не расслышал, что он сказал.
— Ухом к стеклу, — приказал Ним.
Стекло было покрыто льдом. Я прижал к нему ухо, и оно было таким холодным, что казалось, будто ухо горит.
— Оставь нас, Ним, — прохрипел Бентам, и меня пронзила молния, когда я услышал его голос. Это был голос, который я слышала во сне.
Ним ускользнул, а Бентам продолжал:
— Я ненадолго, мой брат заснул. — Его лицо искажалось, когда он говорил, гротескно удлиняясь и укорачиваясь, и он говорил, как утопающий, задыхающийся. — Дверь за картиной в коридоре. У меня в ухе замок, а ключ в футляре для сейфа.
— Что?
— Последние слова сэра Джона Соана. Это просто предлог, чтобы помешать людям проникнуть внутрь и найти невидимый ключ.
— Ключ к чему?
— К Библиотеке Душ, — сказал он, и голос его чуть не сорвался. Голубые очертания его лица на мгновение исчезли, прежде чем вернуться. Его связь с нашей реальностью казалась слабой. — Разве вы не искали его?
— Я думал, единственная дверь разрушена.
— Каждая петлевая дверь в поврежденной башне тварей, — он сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха, — имела копию в этом доме. Кроме одной. — Он погрозил пальцем. — Конечно, нет; это была самая важная дверь из всех. Она здесь, но его никто не найдет. Никто, я бы сказал, кроме тебя, мой мальчик.
Я оторвал лицо от ледяного стекла и посмотрела на него. — Но почему я?
— Потому что ты библиотекарь. И твоя сила больше, чем ты думаешь.
Теперь у меня голова шла кругом.
— Я могу манипулировать сосудами с душами. Но какая мне от этого польза?
— Не просто манипулировать, — сказал он. — Чтобы проявить всю свою силу, ты должен выпить.
Я чуть не поперхнулся.
— Пить души… — меня охватила холодная дрожь. — Никогда — это сделало бы меня похожим на них.
Вспышка Горация снова всплыла в моей памяти. Монстр. Зверь из ада.
— Не такие, как они. А стать как ты. — Его голос был почти неслышен. Казалось, он изо всех сил пытается остаться здесь, на этом месте. Я приложил ухо к ледяному стеклу и услышал, как он сказал:
— Ты никогда не задавался вопросом, почему ты можешь контролировать пустот? Почему твой разум может обитать в их мозгу?
— Да. А думал об этом.
— Потому что, Джейкоб, часть их находится внутри тебя. Древний остаток. Пустоты нашей эры — бездушные развращенные существа, но в эпоху наших старейшин существовали трехъязыкие странные, которые были кем угодно, но только не бездушными; несли страх и кровожадны, да, но блестящи в своём деле, даже уважаемы некоторыми. Вы происходите от них. Ты и твой дед. Их остатки крови были и в нем, но в тебе их гораздо больше. Выпей, и ты станешь самой страшной пустотой, которую когда-либо знал мир.
Осколок льда, казалось, пронзил мое сердце. Эта мысль была ужасающей, но и странно волнующей.
— Достаточно сильной, чтобы убить твоего брата?
— Достаточно сильной, чтобы защитить тех, кто может.
— Осталась только Нур, — сказал я. — Джулиус не может даже стоять, и никто не может сказать Нур, что она должна делать!
Бентам застонал. Он цеплялся за оконную раму, и какая-то невидимая сила тянула его прочь.
— Его свет, должно быть, иссяк, — выдавил он. — Осушить до осадка!
— Но как? Другие пытались, и они все…
И вдруг его оборвало. Я стукнул кулаком в окно.
— Вернись! — в отчаянии бормотал я. — Ты должен мне сказать. Мне нужно знать.
Затем, так же внезапно, как и исчез, он отлетел назад, ударившись лицом о стекло. Он говорил, выпучив глаза, и каждое слово давалось ему с трудом.
— Тот, кто хочет… убить его, — сказал он, поморщившись, — тот и… узнает.
— Что ты хочешь этим сказать? — крикнул я.
Прежде чем он успел ответить, его снова прервало, а затем его тело, или образ его тела, рассыпался снопом голубых искр. И он исчез.