Разрушение в школе Прескотт
Шрифт:
— Мм, — сказал Вик, почесывая подбородок. Знак того, что он глубоко в своих мыслях. — В больницах много обязательных отчетов. Несовершеннолетний с пулевым ранением не сулит ничего хорошего. Это повлечет за собой расследования, вопросы и полицейские отчеты.
Я поворачиваю голову и бросаю взгляд на главного в Хавок. Должно быть, я тоже выгляжу устрашающе, потому что он вскидывает брови с наигранным удивлением.
— Мы не позволим ему умереть, — сказала я, когда Аарон застонал, его голова была лежала на спинке дивана, глаза закрыты. Я не была полностью уверена, но он все
— Нет, конечно, нет, — ухмыльнулся Вик, словно я сошла с ума. — Давайте погрузим его в грузовик и отвезем в дом Уитни.
— Медсестра-да-Скотт? — съязвила я, но это очевидный выбор. Ванн уже сообщил ей о том, что произошло. Она знает, что ее задница под угрозой. У нее другого выбора, кроме как помочь нам? К тому же, ее не просто так наняли в школу Прескотт. Во многих школах нет травматолога с опытом работы с пулевыми ранениями. В южной части города, это почти обязательно. — Блять. Ладно. Давайте вытащим его.
Я поднялась, все еще трясясь и ощущая адреналин в крови.
— Оскар, ты остаешься с девочками, — скомандовал Вик, а я была уверена, что никуда не уйду, пока не удостоверюсь, что они в порядке. Я отстраняюсь от Аарона и на мгновение отхожу назад, врезаясь в Виктора. Он кладет свои руки мне на плечи и наклоняется, что его рот находятся у моего уха. — Не переживай за Аарона, я не позволю ничему с ним случится, — Его губы прижимаются к моей шеи, помечая меня так, что никогда не смою это. — Я даже зашью его перед отъездом, чтобы остановить кровь. Иди, быстро прими душ и смой с себя кровь.
И хотя так не должно было быть, но его голос успокаивал меня, и я кивнула, поднимаясь по лестнице и приоткрыв дверь комнаты девочек. Все трое спали, будто они даже не знали, что Найл был здесь. Я простояла там несколько минут, смотря как в ровном дыхании поднимается и опускается грудь Хизер, затем я выскользнула обратно и нырнула в ванную.
Кровь не так-то и легко отмыть. Она липкая, вязкая и въедается в кожу, как краска. К тому моменту, когда я вышла из душа, моя кожа была розовой и раздраженной, а место, куда Билли ударил меня ножом, пульсирует и заливается свежим пунцовым цветом, пропитывая черную футболку, которую я стащила из комода Аарона. Хотя бы не видно пятна, и на данный момент мне этого достаточно.
— Ты ранена, — сказал Оскар, когда я вышла из ванны. Он стоял передо мной, без футболки и в пижамных штанах в клетку. Его татуированный грудь и живот выставлены на всеобщее обозрение, и, при иных обстоятельствах, я бы очень одобряла такой образ. У меня перехватывает дыхание, когда он протягивает руку и прижимает большой палец к пятну на моем правом рукаве, заставляя меня шипеть сквозь стиснутые зубы, затем он отдергивает палец, испачканный кровью. — Мы же можем позаботиться об этом?
— Нет времени. Я позабочусь об этом, когда вернусь, — я протискиваюсь мимо него, когда он протягивают руку и крепкой хваткой берет меня за плечо, заставляя меня вскрикнуть, крови стало больше, она текла вниз по моей руке, другой рукой Оскар проводит по ране на моем лице, на которое мне так страшно посмотреть, потому что знаю, что там будет шрам.
— Это займет минуту, — сказал он, толкая
— Аарон — это тот, кому нужна помощь. Перевяжи и выпусти меня, — на меня накатывает усталость, и веки сами собой закрываются, все мое тело болит от борьбы, повсюду синяки, сильные пальцы прикасаются к нижней части моей челюсти, поднимая мое лицо, я открываю глаза и обнаруживаю, что Оскар пристально смотрит на меня.
— Голову выше, Бернадетт. Нет покоя нечестивым, — он выпустил меня и прошелся антисептиком по обоим ранам, когда Хаэль заглядывает в дверь, с трудом разлепив нижнюю губу, часть черной краски для волос все еще оставляет пятна на его красном искусственном ястребе, когда он протягивает руку и проводит по нему татуированными пальцами.
— Мы погрузили Аарона в грузовик, — сказал Хаэль, изучая меня, его медово-карие глаза потемнели. Он на секунду поколебался, но потом добавил, — И он спрашивает о тебе.
Мое сердце скручивается в узел, когда я вижу, как Оскар выдавливает немного антисептика на ватный диск. Он проводит им по моим лицу и руке, потом накладывает бинты.
— Я добавлю в список дел прививку от столбняка, — пробормотал Оскар, выпуская меня, отступив назад и приснившись к противоположной стене. Он скрещивает худые, мускулистые руки на груди, и я замечаю, что его соски пронзены маленькими мечами. Интересно.
Я поднимаюсь, опуская рукав, и выхожу из ванны, следуя за Хаэлем вниз и выходя из дома на свежий, осенний воздух. Фонари из тыквы горят во дворе на другой стороне улицы, но магия Хэллоуина уже мертва для меня.
Виктор ведет машину, а я сижу рядом с Аароном в среднем ряду. Он стонет, бормочет какие-то вещи, едва дыша, но, по крайней мере, когда я сжимаю его руку, он сжимает ее в ответ.
— Берни, — шепчет он, его голова откинута назад на сиденье. Я хмурюсь, подвигаясь ближе к нему, а потом смотрю назад, чтобы проверит Каллума на последнем ряду, который наклонился, прикрывая капюшоном только что вымытые волосы.
— Ты в порядке? — спросила я его, и он поднял голову достаточно, чтобы посмотреть на меня, ухмылка омрачила эти идеально розовые губы, он все еще держал биту, будто он не мог расстаться с ней.
— Я в порядке, — ответил он, но я не была уверена, что это так. Он убил человека этой ночью. Ради меня. Он наверняка немного не в себе. Каллум улыбнулся, словно он мог чувствовать ход моих мыслей. — Для протокола, я не расстроен, что Дэнни Энсбрук мертв. Я огорчен тем, что сделал это при большом количестве свидетелей, а это может нам навредить. Я убью весь мир, чтобы спасти тебя, Бернадетт.