Разрушитель
Шрифт:
— От вина только хуже станет, — не согласился Рэй, мрачно глядя на портрет Вадия. — Все верно вы сделали, давно пора было... — он замолчал и, вытащив из-за пазухи морковку, сунул ее в зубы. — Может, поспать ляжете?
Виктория вылупилась на Рэя в попытке осознать, что он ей сказал. Ее лихорадочно мечущийся ум не уловил смысла последнего предложения. Спать? Сейчас? В этом состоянии?
— Да пошли вы все к черту! Даже в собственной крепости я не могу делать то, что мне хочется! — в сердцах заорала она и выскочила из комнаты,
Возле ворот топтался оседланный конь, и Алан не раздумывая влетел в седло. От злости это получилось легко и быстро. Хват с Рэем только успели выскочить следом, как герцог уже гнал коня вниз по расчищенной дороге в сторону виднеющегося города.
Мыслей не было, было желание сбежать от себя, от собственной совести, от сочувствующих взглядов. Так тяжело не было, даже когда она приказала вырезать деревни горцев вместе с женщинами и детьми. Тогда это были абстрактные люди, незнакомые ей, а теперь... Чертов Алвис! Чертова манера интриговать за спиной! Чертов
Наместник, политика, страна! Будь проклят Вадий, что не дал умереть окончательно!
Герцог распластался на шее коня, не обращая внимания на ледяной ветер, задувающий под расстегнутый кожух, режущий глаза, покрывающий волосы тонким слоем снежной пыли. В нос шибал запах конского пота, но и на это Алан не обращал внимания. Главное — не останавливаться, не думать, не чувствовать, сосредоточиться на том, чтобы удержаться в седле, не вылететь и не сломать шею. Хотя... может, и стоило бы подложить богам такую свинью?
Взмыленный конь вынес в город и помчал по единственной дороге в сторону порта. Навстречу стали попадаться люди. Увидев несущегося на них оскаленного коня, они шарахались на обочину, проваливаясь в снег. Вслед герцогу раздавались проклятия и угрозы. Рассмотреть владетеля в сумасшедшем ездоке было сложно.
Впереди замаячили стены храма, и Виктория дернула поводья, заставляя животное свернуть на небольшую площадь перед входом. Соскользнула со спины тяжело дышащего жеребца, бросила подскочившему нищему:
— Займись!
И бегом взбежала по широким обледеневшим ступеням, чудом не поскользнувшись и не размозжив голову.
«Чокнутых боги берегут», – хмыкнула она про себя, распахивая тяжелые двойные двери и вступая в темный холодный зал.
У ликов богов горели свечи. Виктория подошла к изображению Вадия. Черноглазая сволочь смотрела на нее с деревянного полотна и премерзко ухмылялась. Что, гад, думаешь, загнал в угол? Все рассчитал? Интересно, Алвису ты тоже являешься, хренов покровитель? Имя Длани сработало катализатором: вновь нахлынули видения умирающего от голода и обезвоживания Искореняющего... Черт! Черт! Черт! Кулак метнулся вперед, с силой впечатываясь в нарисованное лицо. И еще раз, и еще... пока дерево не треснуло, пока не упали на пол капли крови из разбитых костяшек, пока сильная физическая боль не вытеснила боль душевную. Виктория упала на колени и закрыла лицо дрожащими руками. Как же погано!
— Сир, я заварил травы. Жду в кабинете.
Брат Чех стоял у тяжелой бархатной шторы, закрывающей проход в рабочие помещения, и с прищуром смотрел на Алана. Увидев, что герцог его услышал, повернулся и бесшумно скрылся за портьерой. Виктория еще немного посидела, тупо глядя на разбитые руки, и со вздохом поднялась.
— Мы еще не закончили, Вадий, — прошипела в темноту. — Не думай, что ты победил. И... спасибо. Боль прогнала истерику, и она вновь могла мыслить.
— Брат Чех, я хочу рассказать тебе о Спасителе…
…История вышла немного запутанная и длинная. Но смысл брат Чех уловил...
— Выходит, Вадий — это Диавол? Зло?
— Выходит, что так.
— И поклоняясь ему, человек теряет шанс после смерти попасть в чертоги Ирия?
— Именно.
— Хорошая религия, чтобы контролировать народ, — задумчиво произнес брат Чех. — Но... у меня есть много вопросов. И первый — откуда вы это знаете?
— Помню. Это уже было в этом мире до того, как его разрушил природный катаклизм.
— Ката...
— Собирайся, брат Чех. Думаю, тебе предстоит некоторое время пожить в крепости. Нам есть что обсудить.
В крепость они вернулись под утро вместе с ошеломленным свалившимися знаниями братом Чехом. Тот собирался задать герцогу такое количество вопросов, что они здраво рассудили, что лучше им пока не расставаться. Их сопровождали злой, но молчаливый Рэй с десятком воинов. Виктория ушла на задний план, оставив Алана разбираться с проблемами. Стоило Алану отправить брата Чеха с Рэем обустраиваться в крепости, как проблемы навалились со всех сторон словно специально, чтобы не дать герцогу ни единого шанса заняться самоедством.
— Сир, — Мэтью Гарнер с припухшими от недосыпа глазами встретил его во дворе. — Посольство Мирии просит аудиенции.
— Приглашай. Что еще случилось?
— Как вы догадались? — Мэтью шел рядом.
— У тебя взгляд виноватый.
— В городе нашли третью мертвую девочку. Явно один и тот же убийца. За три дня — три девочки. Всем по пять лет. Все из зажиточных семей.
— Что стража? — отрывисто спросил Алан, останавливаясь у двери в свой кабинет. — Цеховые?
— Ищут. Мои люди тоже подключились. Плохо, что нет единовластия, каждый цех содержит свой отряд, пока соберешь сведения... — Мэтью махнул рукой.
— Почему ты этим занялся? Это ведь не входит в круг твоих интересов. — Алан с прищуром смотрел на теневика. Слабый свет факелов не давал возможности увидеть выражение его глаз, а очень хотелось...
— Не люблю, когда на моей территории убивают детей, — глухо ответил Мэтью и отвернулся. Помолчал, словно чего-то ожидая, и добавил: — Сир, вы опять ведете себя неподобающе правителю.