Развод не дам. Точка
Шрифт:
Когда в первый рабочий день пришла — удивился. До последнего думал, что сбежит. Отработала от и до, с таким знакомым энтузиазмом, что флэшбеки словил. И в глазах пустота, та же, знакомая. Когда предали, а ты понять не можешь, почему, за что так. Захотелось поддержать, но как тут поддержишь? Банальное «всё будет хорошо» — не волшебная мантра.
Про дресс-код услышала: на второй день надела серое платье оверсайз и кеды. И светлые волосы, мягкие на вид, в хвост завязала.
— Тебе идёт, — говорю, подходя к столу. — Осваиваешься?
— Каждый раз это спрашивать будете? —
— Переживаю за душевное равновесие каждого сотрудника, — говорю с улыбкой. Рядом с Агатой постоянно улыбаться хочется, чтобы в ответ улыбнулась.
— За моё не надо, сама справлюсь, — отвечает сухо. Поднимает глаза: — Вы хотите посмотреть, как работаю?
Или: «Не стой над душой». Понял, принял, ухожу.
Рабочая неделя подходит к концу, команда в офисе днюет и ночует: мы этот заказ три месяца получить пытались. Деньги хорошие, а ещё — возможность, и не маленькая, подняться выше, на новый уровень. Не до Агаты совсем, хотя иногда ищу её светлую макушку глазами. В коллектив пока не особо влилась, но сейчас ребята заняты одним, а Агата — своей несложной, но важной работой. Вот, корпоратив после сдачи работы устроим, тогда и познакомимся поближе.
— Александр, можно? — Она заглядывает в кабинет пятничным вечером. Впереди насыщенные выходные, точнее, никаких выходных — работа и только работа. — Я вам скинула отчёт с графиками и расчётами рекламной кампании, посмотрите?
Её выканье почему-то мурашки по коже вызывает. Она меня младше на год всего, откуда такая официальность?
— Сделай нам кофе, давай посмотрим.
Про кофе сказал, не подумав: ребята любят мой кофе пить, разрешил бы — глотали вёдрами, но после того как месячный запас за пять дней вылакали, на мой кофе лимит. Только с моего разрешения. Знаю, что не нарушают запрет, даже когда меня нет в офисе. У них свой аппарат на кухне стоит. Тоже, между прочим, неплохой.
— Разве делать кофе — не обязанность секретаря? — с неожиданным холодом говорит она. Приподнимаю бровь. Сегодня в джинсах, голубой рубашке и белой футболке под ней. Кажется, прямо сейчас подхватит порывом ветра и унесёт. Тяжёлая неделя и усталость поднимают волну раздражения. Не собираюсь перед ней расшаркиваться:
— Просьба сделать кофе тебя оскорбляет? Прошу простить, ваше высочество, присаживайтесь, я сделаю сам.
Растерялась. Переступает с ноги на ногу. Встаю и подхожу к кофемашине.
— Сделаю на свой вкус, если вы не против, — язвлю, закладывая капсулу.
— Простите, — говорит она тихо. Оборачиваюсь — на щеках розовые пятна, глаза опущены в пол. Выглядит так, словно разбила вазу династии Мин. Ну, конечно, о местных порядках не знала. А я хорош — срываюсь на мелочах. Надо сегодня прийти домой пораньше и с Графом пару кругов по парку сделать, голову проветрить.
— На будущее: не надо искать подтекст там, где его нет.
Протягиваю ей чашку, специально касаюсь пальцев. Улыбаюсь, когда ресницы взлетают вверх. У неё красивые глаза. Серо-голубые, с редкими крапинками. Вижу, хочет одёрнуть руку, но боится, что кружка упадёт.
— Сейчас тоже нет никакого подтекста, — тяну низко, медленно убирая пальцы. Подмигиваю.
Хм. Агата дотошный работник. Сделала даже ряд расчётов, которые специалисты обычно опускают за ненадобностью. Добротная работа. Да, без особого полёта фантазии, но тут его и не требуется. Слава будет довольна. А не будет, скажу, чтобы сама рекламу запускала.
— Неплохо, — говорю, постукивая пальцами по губам. Смотрю на последнюю страницу, киваю. — Да, очень неплохо. Отправляй заказчику, ждём одобрения, запускаем кампанию.
— Серьёзно? — Она недоверчиво склоняет голову набок. В шесть ещё светло, но солнце уже садится и окрашивает её кожу в гутой оранжевый. Красиво. Так бы и нарисовал.
— У меня есть причины врать? — одёргиваю себя. Слишком много ненужных мыслей и сравнений. Слишком быстро они появились. Настораживает. — Хорошая работа. Можешь считать, что испытательный срок прошла. В понедельник зайди в отдел кадров.
И тут она улыбается. Сердце застывает, падает в желудок.
— Спасибо! Я могу идти?
Киваю заторможено. Хочется встряхнуться, как собака после речки. В руки себя взял, быстро! Она разводится, у неё ребёнок, чувства к мужу. Мне тут ничего не светит, даже если очень хочется. Но прямо сейчас понимаю, что эту улыбку хотел бы видеть каждый день.
Глава 20
Алёна
Первого сентября Марик не вернулся. Что и требовалось доказать: жена простила. Уложив Костика, забираюсь с ногами на диван, включаю «Дневник Бриджит Джонс» и открываю бутылку вина. К этому шло, не вечно же в тайных жёнах жить. Хотя в своих мыслях о будущем всегда представляла, что это я его бросаю, а не наоборот. Прикипела к Марику, привыкла. Наверное, даже полюбила, тут не разберёшь. Часто слышала о привычке в браке. Марик стал моей привычкой? Или зависимостью? Ну нет, точно не это. Тогда почему так горько? Наверное, потому что надо было как-то подготовиться.
Тут, в Москве, мы совсем одни. Сейчас бы на побережье. Сидеть, смотреть на звёзды и слушать дыхание моря. За окнами город, который никогда не спит. Что теперь, возвращаться обратно? Опять сдёрнуть Костика, уйти из офиса, когда только налаживаться с коллективом началось, сгонять квартирантов из дома в Сочи… Да и сам переезд хуже пожара. На работе мне нравится. Поняла, как по людям соскучилась, по живому общению, не он-лайн. И садик у Костика хороший, хоть и бюджетный. Марик на полгода квартиру снял, подкоплю, дальше сама платить буду.
Только сейчас начинаю понимать, как сильно рядом с Мариком застряла. Зависла. После рождения Кота дом-дом-дом. Редкие встречи, работа и постоянные попытки доказать себе, что смогу. А по факту — топтание на месте. Все эти годы в вечном ожидании. Чего только? Кому-то счастье в деньгах кому-то в детях и семье. У меня и того, и того наполовину. Отпуска ни разу не было толком, чтобы куда-то поехать втроём. Только с Котом, и то, по побережью. Абхазией нас давно не удивить. Дальше не получалось выбираться. Марик с семьёй пол-Европы объехал. Сколько раз смотрела фотографии из блога жены и представляла, что я там, не она?..